* Ср. более точную формулировку отечественного автора: "Представления о мире в ту пору покоились не на сказке о трех китах, а на хорошо разработанной и целостной системе взглядов. Эта система опиралась на учение о Вселенной Аристотеля, очищенное от языческой скверны, на авторитет Птолемея, въедающегося астронома древности, и на суждения богословов, умело толкующих библейские тексты и творения отцов Церкви" (Штекли А.Э. Галилей. М., 1972, с. 8). - Прим. пер.
внешностью скрывались сильный дух, обширные познания и неистребимая любознательность. Будучи студентом, он прочел множество книг в знаменитых библиотеках Кракова, Паду и и Болоньи. Выучившись на врача, бесплатно лечил бедных и друзей. Занявшись математикой, изобрел машину на водяном двигателе и помог своей стране предотвратить обесценение денег. Став, наконец, астрономом, он построил рядом с домом на берегу Вислы обсерваторию, которая под сумрачным польским небом принесла немного пользы. Но Коперник вернулся к своим возлюбленным библиотекам, искал, рылся в книгах и, докопавшись, наконец, до трудов греческих астрономов, тщательно их изучил. . :.
И вот, уверенный в своих математических талантах и силе строгой науки, он сделал из добытых знаний собственные выводы. Хилый, уже умирающий семидесятилетний старец превращался во льва, когда писал: "Если и найдутся какие-нибудь пустословы, которые, будучи невеждами во всех математических науках... на основании какого-нибудь места Священного Писания, неверно понятого и извращенного для их цели, осмелятся порицать и преследовать это мое произведение, то я, ничуть не задерживаясь, могу пренебречь их суждением как легкомысленным. Только математики могут спорить о математических истинах", Он тихо скончался, даже не подозревая, что подложил одну из мощнейших бомб замедленного действия в процесс развития идей!
В его системе Солнце - центр мира. Вокруг него вращаются планеты. Среди них и Земля, которая за двадцать четыре часа совершает оборот вокруг своей оси, а за год - вокруг Солнца. Вселенная ограничена сферой неподвижных звезд.
Астрономическая ценность труда Коперника велика, но его значение этим далеко не
чивается. Главная его заслуга в том, что он вновь поставил все под вопрос. Рухнул геоцентризм средних веков. Рухнули порядок и стабильность, которые средневековье предписывало разуму во всех областях. Если Земля круглая, если она движется, причем двояким образом, если она вовсе не находится в центре мироздания, если она -всего лишь второстепенное светило в бесконечном пространстве, значит, все существенные проблемы поставлены заново. Сотрясены пятнадцать столетий умственного застоя. Вот почему шестьдесят лет спустя труд простого польского каноника произвел величайший переворот в человеческой мысли. Книга "Об обращениях небесных сфер" (De revolutionibus orbium celestium) появилась в год смерти Коперника (1543), но в "Индекс запрещенных книг" внесена лишь в 1616, когда Церковь поняла, какие опасные "еретические" идеи она распространяет. Но заданное книгой движение уже нельзя было остановить.
4 февраля 1600 года в замке Бенатек состоялась одна из тех встреч, которые меняют ход истории. В этот день молодой, двадцатидевятилетний немец Иоганн Кеплер поступил в ученики к величайшему астроному того времени датчанину Тихо Браге. Их сотрудничество продолжалось всего полтора года. Оно сопровождалось постоянны-" ми стычками и размолвками, поскольку оба астронома обладали прескверным характером, и прервалось со смертью Браге. Но совместная работа этих двух неистовых умов дала астрономии невероятный толчок. Тихо Браге привил порывистому, романтичному Кецлеру математическую дисциплину, без которой знаменитые "законы Кеплера" вряд ли появились бы. Не имея цифр и расчетов, собранных датским ученым, Кеплер не смог бы вычислить орбиты планет и вывести прославившие его фундаментальные законы:
1. Планеты движутся по эллипсам, в одном из фокусов которых находится Солнце.
2. Площадь, описываемая радиусом-вектором, проведенным от планеты к Солнцу, изменяется пропорционально времени.
3. Квадраты периода обращения двух планет вокруг Солнца соотносятся между собой как кубы среднего расстояния их до Солнца.
Чудо? Случай? Судьба? Семью годами раньше - а в масштабе тысячелетий практически одновременно с Кеплером - в Пизе явился на свет другой гигант мысли - Галилей. Астроном, неутомимый изобретатель, гениальный универсал, он первый понял, чем может быть полезен любопытный инструмент, о котором ходило уже много слухов. Этот инструмент изобрели в Голландии за год или два до того; он позволял смотреть на отдаленные предметы с увеличением. Галилей добыл его описание. Инструмент состоял из двух линз: выпуклой - объектива и вогнутой окуляра. Честолюбивому умельцу этого было достаточно. Он принялся за работу. Через несколько недель Галилей осторожно посмотрел в свою первую трубку: она давала трехкратное увеличение. Тогда глаза этого рыжеволосого угрюмого человека загорелись радостью. Он понял: добиться гораздо большего увеличения ничего не стоит.
Галилей продолжил работу, и 21 августа 1609 года представил инструмент, дающий тридцатикратное увеличение, дожу и Большому совету Венеции. Галилей понимал, что подобное изобретение может принести ему всемирную славу, а он к этому был неравнодушен. Телескоп, тотчас установленный на колокольне Святого Марка, произвел сенсацию. Со всех сторон сбегался народ поглазеть в него. Знатные люди расталкивали друг друга локтями. Каждый хотел хоть на миг увидеть неразличимые простым глазом
детали кораблей, еле заметных на горизонте, или рассмотреть в упор зевак на площади. Это был не просто успех, а триумф Галилея. Но на этом он не остановился.
Ученый направил телескоп на небо - и не поверил своим глазам! Луна оказалась не гладким шаром, как писал Аристотель, поверхность ее была шершавой, изрытой, усеянной множеством кратеров, покрытой горами и долинами. Млечный Путь - не белесым облаком, а собранием звезд. За несколько часов Галилей увидел на небе больше, чем все люди до него! Никогда, без сомнения, не доводилось никакому ученому сделать столько открытий за столь короткое время. В лихорадочном возбуждении исследователь за несколько дней открыл не только много новых звезд, но и четыре крупнейших спутника Юпитера, поныне называемых "галилеевыми", пятна на Солнце, фазы Венеры.
Изобретение телескопа наделало громадного шуму, вскоре появилось немалое число астрономов-любителей. Каждый хотел открыть собственную звезду. Ревниво относясь к своим открытиям, Галилей решил защитить их посредством анаграмм. Так, думал ученый, останется материальное свидетельство открытия, и в то же время оно останется секретным. В первый раз он применил эту хитроумную систему в августе 1610 года, вручив тосканскому посланнику для передачи Иоганну Кеплеру - близкому другу, но чересчур талантливому коллеге - записку следующего содержания:
SVAISMRMILMEPOETALEUMIBUNENUGTTAURIAS.
История умалчивает о лукавом прищуре в глазах Галилея, когда он передавал свое послание, но нам известно, с каким нетерпением бросился порывистый Кеплер решать головоломку, чтобы
узнать о последнем открытии приятеля. Несколько недель он бился напрасно. Наконец, у него получилась такая фраза на очень дурной латыни: "Salve umbistineum geminatum Martia proles", не имевшая ничего общего с настоящим смыслом: "Altissirnam planetam tergeminum observavi". Кеплер перевел свою фразу так: "Приветствую тебя, блестящий близнец, Марсов отпрыск" и решил, что Галилей увидел спутники около Марса. На самом деле надо было читать: "Я наблюдал высочайшую планету в тройственной форме". Галилей увидел кольца Сатурна и принял их за два выступа самой планеты.
Месяц спустя Галилей отправил Кеплеру и Джулиано Медичи другую анаграмму. Этого Кеплер уже не выдержал. Он послал Галилею довольно сердитое письмо, где, напомнив, что он "честный немец", просил не мучить его загадками. "Мать любви (Венера) видом подобна Цинтии (Луне)", - ответил ему Галилей. Для него это открытие - Венера имеет фазы, подобные лунным, .- имело принципиальное значение и служило неопровержимым доказательством того, что планеты обращаются вокруг Солнца. Значит, гелиоцентрическая система Коперника единственно верна.