Теперь обратимся к пению, которое автор рассматривает как одно из основных компонентов, от которого прямо зависит раннее и успешное музыкальное развитие детей. Попытаемся на конкретном примере увидеть нечто большее, а именно: возможность для самого воспитателя определенным образом управлять развитием, в данном случае формированием такой способности, как звуковысотный слух, который проявляется обычно достаточно рано.
В советской психологии экспериментальным путем (А. Н. Леонтьевым и его сотрудниками) показана прямая зависимость между звуковысотной чувствительностью у человека и способностью его к точной вокализации заданных звучаний.
Арисменди превращает это в конкретную дидактическую задачу: не упустить сензитивный (наиболее чувствительный к определенного рода влияниям) период в развитии детей, когда происходит самое активное формирование различных способностей ребенка. Арисменди, опираясь на специальные психологические исследования и на собственную практику, утверждает, что детей необходимо учить интонировать, то есть, пропевая собственным голосом, «отражать» слышимые звуки, учиться возможно более точно воспроизводить звуковысотные характеристики слышимого. Здесь Арисменди не одинока: известный музыкальный педагог Золтан Кодай, на которого ссылается автор, исключительное значение придает детскому пению как особому виду деятельности самих детей, которая существенно важна для развития музыкального слуха и общей «музыкальности» человека.
Дело в том, что всякий раз — осознаем мы это или нет — за восприятием звука стоит большая или меньшая активность голосового аппарата, совершающего особого рода «поисковый процесс». Такая же ситуация характерна и для работ зрительного анализатора, когда глаз человека «ощупывает» воспринимаемый предмет, «исследует» его, «строя» образ. Как это ни покажется странным, сходный «механизм» действует и при формировании социально-перцептивных навыков. Например, в ситуации восприятия одного человека другим, когда по первым впечатлениям у нас каким-то образом складывается представление о личности другого; на основании собственных возможностей и особенностей воспринимающий субъект непременно «проигрывает» воспринимаемые им признаки своего собеседника — его голос, жестикуляцию, речь, походку, мимику, общую манеру поведения и т. д., конструируя для себя образ того человека, которого он видит впервые. Построение образа «другого», тем более в ходе первого знакомства,— феномен необычайной сложности.
Однако, как это показывают специальные психологические исследования, восприятие людей друг другом идет в принципе по тем же законам, по которым вообще происходит человеческое восприятие — будь то восприятие звучащей мелодии, зрительного образа или личности другого человека. В случае восприятия человека человеком начинается особого рода личностное взаимодействие, подключающее эмоциональный, логический и т. д. опыт каждого из партнеров по общению. В результате этого у каждого воспринимающего создается представление о личности собеседника. Конечно, мы еще очень мало знаем о таких процессах, как структурирование личности другого человека по первому впечатлению воспринимающего, как изменение и совершенствование восприятия при общении, что в немалой степени зависит от личностного развития самого воспринимающего и т. п. Читатель вправе возразить, что это слишком разные и далекие вещи: восприятие личности другого человека и восприятие слышимого звука. Верно, дистанция здесь огромная. Однако законы нашей психической деятельности — едины. Активный характер восприятия, пластичность психики, ее способность к уподоблению,— все это служит построению особого рода ориентирующих образов, создавая которые человек не только ориентируется в окружающем его мире, но и сам развивается.