Сэр Оскар тут же заметил, что катаклизм рассек город Ножвилль на две половины.
— Будем надеяться, что таверна вашего приятеля осталась по нашу сторону, — сказал он.
— Не волнуйтесь, — успокоила его Элисон. — Если мне не изменяет память, и таверна, и стойла с вивернами — на этой стороне.
— А если нет? — угрюмо бросил Годфри.
— В Ножвилле всегда можно выкрутиться — были бы деньги. Но смотрите в оба! Темнеет. Когда мы войдем в город, держитесь поближе друг к другу. Это место так и кишит разбойниками, бандитами, ворами и убийцами, а кое у кого из них припятана за пазухой магия!
— А почему они не перебьют друг друга? — полюбопытствовал Ян. Он внутренне вздрогнул, представив себе картину, как все эти толпы негодяев и висельников на мгновение отрывают друг от друга зубы и когти, чтобы вцепиться в дурачка, по глупости своей забредшего в этот город.
— Может, им мешает кодекс чести? — предположил сэр Оскар.
— Тю! — возмутилась Элисон. — Это все байки! Просто сюда, в Ножвилль, они попадают или слишком пьяными, или после того, как порастратят силу в других приключениях. Но все равно этот город дьявольски опасен, так что будьте начеку!
— Но тогда стоит ли входить в него в одежде честных и благородных людей? Ведь воры наверняка презирают тех, кто зарабатывает на жизнь своим трудом, — сказала Хиллари.
— Верно подмечено, — согласился Ян. — Может, по крайней мере рыцарям снять доспехи? Тогда они будут выглядеть менее респектабельно.
— Ни за что! — воскликнул сэр Годфри. — Рыцарская доблесть — лучший щит от всяческого зла.
— Да ты с ума спятил, старина! — Сэр Мортимер торопливо пообрывал со своей одежды изображения родового герба и запихнул их в дорожную сумку. — Лучше пришить все это обратно, чем напороться на какого-нибудь паразита, который взял за правило убивать по рыцарю в день!
Сэр Оскар и сэр Уильям последовали примеру своего товарища, после чего соскочили на землю, измазали лица грязью и взъерошили волосы.
— Если кто-то спросит, скажем, что эти доспехи и оружие мы украли! — сказал сэр Уильям. — А тебе, Годфри, я посоветовал бы тряхнуть стариной и припомнить, что осторожность — первая заповедь доблести!
Сэр Годфри был вынужден подчиниться. Ян и Хиллари решили, что их одежда простолюдинов не вызовет особых подозрений, но Элисон все же выпачкала себе лицо, чтобы никакой насильник не польстился на ее красоту.
Приведя себя в должный беспорядок (сэру Годфри пришлось помогать, в чем Ян принял участие с большим удовольствием старательно разрисовывая лицо рыцаря грязью, пока остальные крепко держали его), путники двинулись к воротам Ножвилля.
По своей архитектуре, как отметил Ян, этот город мало чем отличался от Грогшира, разве что дома не жались друг к дружке так тесно. Однако вместо собора и замка главными зданиями здесь, похоже, были несколько больших пивных, из которых доносился густой запах эля.
И в остальном всякое сходство с Грогширом заканчивалось: на улицах Ножвилля не встречалось ни ремесленников, ни торговцев, ни рыцарей.
В чем-то местные обитатели напоминали гуляк на карнавале — так пестры и разнообразны были их одеяния, так несхожи были между собой лица людей и существ, прибывших сюда из самых разных стран и миров.
На путников благодаря их продуманно плачевному внешнему виду почти никто не обращал внимания. Они вступили в город, когда уже сгущались сумерки и на стенах зажигали факелы. Под руководством Элисон Гросс они медленно проехали верхом по прямой дороге мимо общественных построек и конюшен, затем — по переулкам, населенным эльфами и гномами, людьми и орками, а также прочими созданиями, род которых Ян даже не мог определить.
Когда они добрались до таверны, уже совсем стемнело.
— Надеюсь, нас здесь покормят, — сказала Хиллари, выразив невысказанную мысль Яна. — Я проголодалась!
Ян учуял запах жареного мяса.
— Не думаю, что с этим будут проблемы! — Желудок его заурчал эхом слов Хиллари.
Над массивной дверью таверны висела деревянная табличка с надписью «Грааль-бар „Рыбацкий замок“. Изнутри доносились обрывки песен, людской и нелюдской говор. Путники оставили лошадей в темном переулке, заплатив какому-то пареньку монету, чтобы тот приглядел за ними. Элисон Гросс провела своих друзей в таверну через боковую дверь.
Когда Ян следом за остальными переступил порог, на него тотчас же повеяло дымным и чадным теплом. Пахнуло мясом, поджаренным на углях, свежевыпеченным хлебом, вином и пивом... Эта восхитительная смесь ароматов живо напомнила Яну те времена, когда отец брал его с собой в грогширский «Бык и мясник». Под низким потолком таверны, покоящемся на почерневших от копоти стропилах, расположилась пестрая компания едоков и выпивох. Служанки то и дело таскали к столам новые кувшины, в спешке проливая медовуху и эль на усыпанный опилками пол.
На новых посетителей никто не обратил внимания.
— Пойдем, — поторопила их Элисон, увидев, что путники зазевались, глядя по сторонам. — Баркамус Тюр сейчас, должно быть, у себя. Мы поужинаем вместе с ним.
Путники прошли мимо гигантского очага, где на вертелах жарились цыплята, поросята и другие, менее узнаваемые животные. Ян закашлялся, глаза его защипало от дыма, но, к счастью, Элисон тут же провела путников дальше, в зал, освещенный свечами и факелами.
Сперва Ян обрадовался тому, насколько здесь все знакомо и привычно — запахи, тепло, звон посуды, пироги с мясом... все это пробудило в нем теплые воспоминания о доме. Но когда глаза его привыкли к тусклому освещению и игре света и теней, он с испуганной дрожью осознал, что эта таверна не такая, как обычно. Вместо традиционных средневековых плащей с капюшонами, бриджей и башмаков посетители были одеты в самые диковинные наряды. Кое у кого воротники и манжеты были украшены кружевом. То там, то сям виднелись странные треугольные шляпы. Цвета одежды были куда пестрее, чем то было привычно Яну. Кроме того, в этом месте было чересчур много нелюдей — приземистых морщинистых гномов и тощих, элегантно разодетых эльфов с остроконечными ушками и комариными носами. Время от времени в общий гам голосов врывалось то громкое икание какого-нибудь орка, то рыгание гнома (прежде Ян считал и тех, и других персонажами сказок, а сейчас очень пожалел, что это не так). Вскоре стало ясно, что говорят здесь далеко не только на английском, принятом в королевстве Харлей: зал таверны гудел от разнообразных диалектов, говоров и вовсе не известных языков. Многие из посетителей были одеты чересчур роскошно для воров, с точки зрения Яна... впрочем, в некоторых известных ему сказках говорилось о богатых разбойниках. Видимо, это они и были!
Хиллари старалась держаться к Яну как можно ближе. Она даже вцепилась в его руку, когда они пробирались к дальней стене зала, разделенной на несколько отдельных отсеков.
Внезапно Элисон остановила их:
— Подождите здесь минутку. Баркамус терпеть не может, когда к нему вваливается большая компания разом. Он от этого нервничает.
— Неудивительно, — проворчал сэр Мортимер, с жадностью поглядывая на стоящий на соседнем столе пенный кувшин, но не выпуская из руки эфес меча.
Ян увидел, как Элисон прошла в один из темных отсеков. Немного не дойдя до стены, она остановилась, наклонилась и начала что-то говорить. Затем послышался тревожный вскрик.
— Ян! — Хиллари дернула его за рукав. — С ней все в порядке?
— По-моему, это кричала не Элисон, — заметил сэр Мортимер.
— Верно, — согласился сэр Уильям. — Если б на меня вдруг уставилась такая харя, я бы тоже заорал.
Спустя несколько минут оживленной беседы Элисон Гросс вышла обратно к своим друзьям с улыбкой на лице.
— Я так и думала! Барки ходит сюда ужинать каждый вечер. У него своя кабинка, и он приглашает нас присоединиться к нему... конечно, если мы сами оплатим счет.
Сэр Годфри позвенел седельными сумками, набитыми подарками Троллькиена.
— Это для нас не проблема, если тут можно расплачиваться золотом, серебром или драгоценными камнями, — иронически ответил он.