Нам даются равнины бескрайние этиИ молчащих морей синеокая гладь,Чтоб могли мы всем сердцем, всей жизнью ответить.Вопрошают они, а душе – отвечать.Я в сей мир рождена для ответа, я знаю.И течение дней, нагнетание лет —Это тихо растущий, как чаща лесная,Это мой вызревающий в сердце ответ.Лишь ко мне обращаются сосен вершиныИ пронзительный глаз мирового огня.И никто не поможет ни словом единым, —Не ответит никто никогда за меня.Боже мой, мне на смерть Твою надо ответить,Созерцая Твой крест. Я же слепну от слезИ глаза отвожу уже двадцать столетий,Задавая Тебе свой ненужный вопрос.
«Ответить Богу – значит среди ночи…»
Ответить Богу – значит среди ночиПроснуться вдруг по первому же звуку:– Я здесь. Я – вот. Твори со мной что хочешь.Я – тетива натянутого лука.Не отвлекусь уже ни на мгновеньеОт рук Твоих. Я ожидаю взмаха.Я вся с Тобой в священный миг творенья,В миг созидания меня из праха.
«Они тебя не замечали…»
Они тебя не замечали.И прямо при Тебе кричали,Как в помещении пустом,Хотя ведь это был Твой дом.Они творили, что хотели,Как будто-бы на самом делеТы – миф. И разносили в дымТвой мир. И это под ТвоимБезмолвным взглядом. Но ониСчитали, что совсем одниИ всё способны делать сами.И вот, ступили сапогами(Еще минута – и к концуПридут минуты…) – по лицуПо Твоему, по кротким этимГлазам, вот так и не заметив…
«Так Ты, мой Господи, воскрес!..»
Так Ты, мой Господи, воскрес!И значит были наважденьемВсе муки мира. – Сон исчез.Душе настало пробужденье…Да, оказалась смертным сномБезвыходность тяжелой явиИ этот крик, как дальний гром:«Отец, зачем меня оставил?!»Вновь у души есть два крыла,Чтоб снова вырваться из ада.Она ведь Господа нашла!А что ещё ей в жизни надо?
«Воскресенье! Воскресенье!..»
Воскресенье! Воскресенье!Боже мой!Да ведь это свет весеннийСплёлся с тьмой.Ликованье – с морем плача,С Богом – червь.Кто поймет, что это значит —Смертью – смерть?Кто отважится на этотКрестный путь,Чтоб пронзить стрелою светаНасквозь грудь?Стрел скрещенье, – перекрестьеНет меня!Взмыл ликующею вестьюСноп огня.Ты, восставший из могилы Вещий Свет,Дай мне смерти, дай мне силыКануть вслед!Дай мне, Господи, отвагу,Дай упорДля единственного шагу —В Твой простор.
Тамаре
I
Грех отвлекать тебя. Ты тамГде все крупнее и важнееТого, что вечно снится нам.О, эти сны! Кто их навеял?..Кто мне сказал, что ты мертва,А я жива? – Жив тот, кто в БогеИ нерожденная листваЖивее, явственнее многихЖивых, но не причастных ей —Душе невидимой твоейЛюбимой… Боже мой, ты там,Где ткутся листья, ткутся кроны,И свет, как молоко к губам,Подносишь этим несмышленымЖивым… Поди-ка объясниМладенцу, чтобы он не плакал,Что значат дальние огниЗари среди лесного мрака…
II
Я призвана помочь тебеНайти немыслимую точностьПутей, а я кружусь в мольбе,И все прошу тебя помочь мне…Прости меня… Земля тяжка,Нам эта тяжесть непосильна.А ты из темноты могильнойВплываешь прямо в облакаИ в сердце. Сердце набухаетТобой, как светом небеса,Как новою листвой – леса,И каждый новый миг – стихами.И прежде, чем вериги сниметСмерть, помоги рассеять сны,И дай мне встретиться с живыми,Так, как с тобою, без стены.Единоверцы, иноверцыПриснились нам…введи нас в явь!Лишь подведи поближе к сердцу…Туда в глубь сердца и – оставь…
III
Вот так нас всех Господь оставилЗдесь, в бездне сердца Своего.И мы не видим никого.Но шагу сделать мы не вправеБез изволения Его…И мы бунтуем… Боже мой,Бунтуем здесь, в безмолвной глубиТвоей!.. И только если любим,Душа становится немойИ что-то слышит – пульс, биеньеВ разноголосице весенней.О Господи, какая дрожьОхватит вдруг, когда поймешь,Что Ты есть все, что всюду – Ты!И пусть невидимы черты,Но, видимости вопреки,Как сердце, мы Тебе близки.И что ни капля бытия —То кровь Твоя и боль Твоя.
«Рядом с пропастью…»