— Сентябрь, — отозвался Василий, глядя в серое марево дождя. — Но дождь хороший. Сейчас, полчаса и начнет темнеть.
На несколько минут в салоне воцарилась тишина. Я сосредоточился на внутреннем море, пытаясь оценить, сколько сил мне будет доступно, если дойдет до столкновения. Нет, все в порядке, я совсем не чувствую усталости или истощения. Наоборот, кажется, что могу драться с десятком сильных мастеров одновременно и даже не вспотеть. Непривычное чувство, за которым пряталось что-то неуловимое и странное. Может, ледяному лотосу передались мои эмоции, и он тоже жаждал битвы, чувствует мандраж и предвкушение.
— Пора, — сказал Василий, отвлекая меня от медитации.
За окном действительно стемнело, только по крыше с силой барабанил ливень.
— В новостях пишут, что трехмесячная норма осадков уже выпала, а он еще идет, — сказал Василий. — К утру полугодовая наберется и придется нам на лодки пересаживаться.
— Связь, — сказал я, касаясь вкладыша наушника.
— Слышимость хорошая, — сказал Ливио, настраивая главную передающую станцию. — Хватит с трехкратным запасом, так что смело можно уходить в любую сторону от дома на несколько километров, без потери качества сигнала.
— В деревне много света, но большая территория за усадьбой не освещается, — раздался голос Алана в наушнике. — Можно обойти по улице на семь часов от цели. Охрана прячется от дождя и за два часа не высунула нос на улицу ни разу. Незначительное движение в доме — на третьем этаже в правом крыле.
— Принял, — сказал я в рацию.
— Удачи, — пожелал Василий, успевший переодеться в военный комбинезон и надеть маску с тонкой прорезью для глаз.
Я кивнул и вышел под проливной дождь. Защиту использовать не стал, чтобы лишний раз не светиться, поэтому пришлось мокнуть. Пока я десять минут неспешно пробирался вдоль дороги к деревне, не встретил ни одной машины. Узкие улочки с богатыми домами и высокими заборами освещались неплохо, но я сразу приметил несколько фонарных столбов, где лампы не горели. Наверняка Алан постарался, чтобы несколько перекрестков тонули в темноте. Современные камеры наружного наблюдения неплохо работали и в кромешной темноте, поэтому я использовал умение, размывающее воздух вокруг меня. Из-за дождя эффект усиливался, а на ближайших столбах вряд ли будут ставить системы с увеличенной четкостью или датчиками температуры.
Деревню я обходил слева, как советовал Алан. Минут за пять добрался до высокого забора и еще столько же времени потратил на то, чтобы оценить расположение камер. Расставили их по уму, перекрывая всю прилегающую территорию, но я размытой тенью промчался до забора, легко перемахнув через него и рухнув в темноту. Главное здание усадьбы Воронцовых представляло собой большой длинный дом, с колоннами и красивым фасадом. Рядом с ним возвели еще один дом для прислуги и новенький гараж, но с той стороны, откуда я проник на задний двор, их не было видно. На первом этаже горело несколько окон, но движения за ними я не заметил. Еще несколько светлых окон было на третьем.
— Все тихо, — голос Алана.
Я так и не понял, где англичанин занял позицию, так как не чувствовал его, в отличие от мастера в будке охраны. Он не спал и судя по мелькавшему в окне свету, смотрел телевизор. Если бы я забрался сюда с другой целью, то его следовало бы тихо убрать, но тогда ссора с Воронцовым перерастет в откровенную войну, а доводить до этого не хотелось. Лучше будет, если Княжны внезапно исчезнут из его поместья и просто окажутся во дворце. Вот тогда пусть царская охрана разбирается с великим князем. Не знаю, что они с ним смогут сделать, в любом случае по носу мы его щелкнем.
Посидев немного в темноте под дождем и окончательно промокнув, осторожно двинулся к дому. Из-за звука дождя невозможно было услышать хоть что-нибудь дальше пяти метров. Не прельщало меня бегать по коридорам усадьбы мокрым, оставляя за собой лужи воды, поэтому было принято волевое решение подняться по фасаду дома, в окна которого как раз били крупные капли дождя. И главная проблема была не в том, чтобы удержаться на барьере, норовившем постоянно что-то отколоть от старого фасада, за который цеплялся, а в том, что это мог заметить хозяин дома. Возмущение в энергетическом плане барьер вызывал крошечное, но если сосредоточиться, то его можно было почувствовать. Надеюсь, что князь по ночам предпочитает спать, а не медитировать и развивать внутреннюю силу. А еще надеюсь, что никто не будет ночью смотреть на фасад здания, неплохо освещенный уличными фонарями даже несмотря на непогоду.
До третьего этажа я добрался на удивление легко и буквально в первом же светлом окне увидел Елизавету. Коротая вечер, она сидела у туалетного столика на высоком стуле и читала книгу. Постучав в окно, помахал рукой обернувшейся девушке и улыбнулся, увидев удивленный взгляд. Она соскочила со стула, добежала до окна и принялась возиться с ручками, пытаясь открыть его. Было видно, насколько она взволнована, так как просто повернуть ручку внутренней створки у нее получилось не с первой попытки. Ее даже не смутил дождь, бьющий в окно.
— Привет, — сказал я как можно более уверенно. — Как дела?
— Кузьма, — она закусила нижнюю губу, чтобы не поддаться нахлынувшим эмоциям.
— Все хорошо, я уже здесь, — тихо сказал я, перебираясь в комнату и прикрывая окно, так как шум дождя могли услышать из коридора.
Приложив палец к губам, осмотрел большую комнату. Типичная спальня девушки, узкая кровать, резная прикроватная тумбочка и комод. Мягкий ковер под ногами начал быстро впитывать воду, стекающую с меня.
— Полотенце…
— Не надо, — остановил я Елизавету. — Если ты хочешь отсюда убежать, то нужно торопиться. Но перед этим ответь на несколько вопросов.
— Хорошо, — кивнула девушка.
— Вы хотели убежать, угнать машину, но вас поймали, так? Что ваш дядя от вас с сестрой хочет?
— Охрана у ворот заметила, — она поджала губы. — Но мне идея с самого начала показалась не очень удачной. Ульяна говорила, что машина легко выбьет ворота, а остальные мы испортили, прокололи колеса. Дядя Александр был очень зол. Он хотел отправить нас в Иркутск к тете. Говорил, что это нужно для нашей же безопасности, но это неправда. Ульяна его разговор с кем-то по телефону записала на диктофон. Он говорил, что другого способа надавить на брата и маму не найти. Будет держать нас как заложников…
— Все понятно, — я поднял руку, останавливая ее. — Значит, хотите сбежать и вернуться во дворец к маме?
— Да, — она снова кивнула.
— Где Мария?
— Там, — Елизавета показала на левую стену. — В соседней комнате.
— Мельком заглянул туда по пути, но свет выключен. Можешь сходить разбудить ее и привести сюда? Да, в коридоре кто-то есть?
— Тетя Дарья нас охраняет, чтобы из комнат не выходили, — она показала на дверь, под которой виднелась полоска света — Но думаю, что смогу привести сюда Машу.
— Хорошо, только быстро. Никаких долгих переодеваний и сборов, чтобы эта тетя Даша ничего не заподозрила.
Княжна кивнула и на цыпочках поспешила к двери. Вздохнув пару раз, она открыла дверь и быстро вышла в коридор, прикрывая ее за собой. Через несколько секунд послышался приглушенный женский голос, затем все стихло.
— Как обстановка? — тихо спросил я, коснувшись вкладыша наушника.
— Без изменений, — ответил Алан.
— Когда мы будем уходить, можешь сломать камеры на заборе, где я через него перебирался?
— Легко.
Ждать пришлось несколько долгих минут. Я уже хотел заглянуть в соседнюю спальню через окно, но дверь в комнату открылась и проскользнула Мария, следом за которой вошла Елизавета, щелкнув маленьким замком рядом с ручкой. Мария же добежала до меня и повисла на шее, стиснув со всех сил. На ней было длинное платье, надетое прямо поверх ночной сорочки, выглядывающей из-под воротника.
— Привет, привет, — я погладил ее по голове. — Скучали без меня?
— Скучали, — тихо отозвалась Маша, не желая отпускать.
— Есть вещи, которые обязательно нужно забрать? — я посмотрел на старшую княжну.
— Ничего важного мы не брали… Разве что телефон, но его забрал дядя.
— Тогда давайте уходить, — сказал я. — Там, за окном лифт, который быстро спустит нас на землю. Но придется немного промокнуть, так как защиту от дождя я ставить не буду, чтобы не заметили. Маша, я бы понес тебя на закорках, но в платье будет неудобно. Поэтому давай пробежимся немного под дождиком, а потом, если хочешь, я тебя понесу.