Ближе к обеду отзвонился грек. Голос у него был довольный, словно ему зарплату повысили или премию дали. Последнее вполне может быть. Он сказал, что на наш с Тасей счёт перечислен полагающийся процент со ставки и небольшой бонус. Это хорошо, так как деньги лишними не бывают, но они не главная цель, которую я преследовал.
— Никодим Михайлович, а как Пётр Сергеевич? В последнее время глава рода постоянно не в духе. Вроде бы он тоже крупную сумму на этот бой поставил. Довольный, наверное, сейчас. Празднует?
С той стороны трубки что-то хрюкнуло, затем послышался кашель.
— Пётр Сергеевич неправильно оценил ситуацию, — обтекаемо ответил Салют. — Он проигрался, причём крупно. В итоге мы остались в плюсе, но весь этот плюс ушёл на покрытие расходов наших союзников.
— Ух ты, — я сделал вид, что удивился. — Что, все расходы покроем? Мы так много выиграли?
— Нет. Для них это как приклеить никотиновый пластырь к рваной ране, но хоть что-то. Вы очень вовремя мне позвонили, Кузьма Фёдорович, спасибо.
Голос Салюта прозвучал очень искренне.
— Не за что, — сказал я. — Но по-хорошему, азартные игры для серьёзных бизнесменов всегда плохо заканчиваются, если это выходит за рамки хобби или развлечения.
— Золотые слова, — согласился грек. — В нашем деле и без ставок на спорт есть место риску. Но так мы хотя бы знаем, в чём он заключается, можем просчитать или предугадать. Пётр Сергеевич хотел сердиться на Вас, что не позвонили и не предупредили, но я его переубедил.
Так и поговорили. Надо будет в банк позвонить или заехать, узнать сколько нам перепало и про какой бонус Салют говорил. Я бросил взгляд на часы. С минуты на минуту в малый спортивный зал нашего клуба должны прийти девушки на занятие. У Чжэнь сегодня должна быть насыщенная тренировка, а вот Алёна занималась более расслаблено. Ну и нам с Сяочжэй стоило серьёзно отнестись к предстоящей практике.
— Уютный зал, — раздался голос со стороны двери, отвлекая меня от мыслей. Говорили с небольшим, но заметным немецким акцентом. — Значит, здесь тренируется самый молодой мастер в истории?
— Здесь мы ленимся, — отозвался я, поворачиваясь к гостю. — На двери же написано.
— Да, я заметил, — он рассмеялся, заходя в помещение.
Это был тот самый немец, про которого я спрашивал у Таси. На вид ему лет сорок, возможно, чуть больше, русые волосы, карие глаза, подбородок с ямочкой и шея как у быка. Вблизи князь оказался ещё более крупным, чем издали. При этом он не занимался бодибилдингом, а был просто огромным мужчиной, килограмм под сто тридцать.
— Прошу простить, что отвлекаю, — пробасил немец. — Мы ещё не знакомы. Лотер фон Гертнер.
— Кузьма Матчин. Опять охрана шалит? Обещали ведь посторонних не пускать в МИБИ.
— Да, правду говорят, что недружелюбный, — он широко улыбнулся, усаживаясь прямо на пол, чтобы стянуть зимнюю обувь. — Но я знаю, как это исправить. Ты ведь любишь игру, кто быстрее сдастся.
Оторвавшись от шнуровки, он продемонстрировал правую ладонь. В размерах кулаков и толщины рук ему даже Джим уступал. Я пару секунд думал, затем кивнул. Вряд ли удастся так просто избавить от него, да и любопытно, зачем ко мне в гости заглянул высокий гость из Германии.
— Такой вопрос: курфюрст — это кто? — я вспомнил незнакомое слово.
— Имперские князья и пережиток прошлого, — он улыбнулся. — Когда-то собрание курфюрстов выбирало императора. Земли Германии представляли собой лоскутное одеяло из княжеств и королевств. Не было сильной центральной власти, поэтому появились выборщики. Чем воевать за власть, убивая друг друга, проще её выбрать.
Лотер рассмеялся, говоря, что последние слова — это всего лишь шутка.
— Так почему это пережиток прошлого? — не понял я.
— Потому что сильный император появился. Первый Кайзер, объединивший империю. Великий мастер и великий человек.
— Об этом слышал, — я закивал. — Тот редкий случай, когда великий мастер стал императором. Вильям… Вильгельм, точно!
— Главная проблема великих людей, слышал о ней? Многие её называют дилеммой, но это не совсем верное слово.
— И об этом слышал, — повторил я. — Чем сильнее мастер, тем меньше он связан с людьми, чувствуя своё превосходство. И многие считают, что великий мастер не может быть правителем.