– Когда молния в жертву попадает, стоящие рядом с большой вероятностью тоже могут пострадать, – сказала Тася. – Но как ты там оказался в нужном месте и в нужное время, удивительное совпадение.
– Я же говорю, бензин закончился, и там было единственное тихое и безлюдное место.
– А в буксир зачем полез? – спросила она. – Там же дизель, наверняка, а ваш катер бензиновый.
– Наш катер на всём, что горит, может работать, – важно сказал я. – Техники обещали, что и на спирту поедет. Правда, я не пробовал, но уверен, что смог бы. Мы же в Африке работали, а там с хорошим топливом туго.
– А кто их похитил? – спросила Алёна.
– Да супруг Эсмеральды, паскуда, – я поморщился. – Он тоже из благородной семьи выходит, только там все… один другого краше. Почти семь лет прошло, но я уверен, рано или поздно маркиз его достанет. Он детей хотел забрать, а красавица и умница жена ему была не нужна. Эсмеральда – прекрасная женщина, умная, красивая и добрая, не знаю, каким мерзавцем надо быть, чтобы подобное задумать. Мы с ним пересеклись потом, года через два, когда я в Италию на каникулы приезжал. Руки чесались ему голову отвернуть, но маркиз меня убедил не делать глупости. Ладно, давайте его не вспоминать, а то я ворчать буду целый день. Лошадей смотреть будем? Скоро обед, а мы ещё до конюшен не дошли.
– Будем, – улыбнулась Тася. – Пойдём.
Первый день нашего отпуска прошёл просто замечательно, мы много гуляли, общались с родными, а маркиз Сальви организовал приятный семейный ужин. Чтобы не портить настроение и впечатление от встречи, мы решили отложить серьёзный разговор на утро. Думаю, что это было правильным решением. Дом, который нам выделили, по размеру не уступал поместью Сальви и располагался практически напротив. В нём было девять спален, две гостиные, два рабочих кабинета, четыре ванные комнаты и большая обеденная, где должна собираться семья за трапезой. Вообще, у маркиза очень много родственников и дом как раз предназначался для них, когда они собирались все вместе на какие-нибудь торжества. Итальянские кланы, в отличие от многих других, формировались исключительно по родственным связям. Как они любили повторять, войти в семью можно, выйти из неё нельзя. Собственно, предательство семьи всегда наказывалось максимально жёстко, поэтому прецеденты за последнюю сотню лет можно пересчитать по пальцам.
Проснувшись утром ближе к шести часам, я не стал будить Тасю и тихонько отправился на зарядку. Ночью было тепло, градусов восемнадцать, поэтому днём ожидалась прекрасная, а, возможно, и жаркая погода. Подумав, что отвыкаю от кимоно, решил сегодня выбрать именно его. Брал с собой в отпуск отличный экземпляр из прочной ткани, где куртка с обрезанными рукавами. Подвязал к поясу мешочек, подаренный сёстрами Юй, в котором хранил боевой стержень. Сегодня хотел потренироваться именно с ним. Кстати, надо сказать о сёстрах Юй, которые приехали сюда аж четыре дня назад. Оксана вчера хвалила, говоря, что их помощь пришлась как нельзя кстати. Но из гостевого дома девушки практически не выходили.
Проходя по этажу к лестнице, застал сонную Оксану в малой гостиной, баюкающую дочку.
– Привет, – тихо сказал я, заходя в комнату. Оксана кивнула улыбнувшись. – Не спите?
– Маша не спит, и я не сплю, – негромко сказала сестра. – А она просыпается очень рано. Ещё полчасика и можно будет поспать до десяти. На тренировку?
– Да, нужно развивать техники, которых становится всё больше, а свободного времени всё меньше. Красавица.
Я подошёл ближе, чтобы посмотреть на племянницу. Наверняка она уже покушала и сейчас засыпала. Тася вчера умилялась и вздыхала, держа её на руках. А мама от внучки была просто без ума. Мария Николаевна Матчина. Фамилию она всё же взяла нашу, а не отца. Может, это и правильно. Надо будет с Трубиным поговорить на эту тему. Он же фактически отказался от наследования рода. Интересно, не жалеет ли?
– Не буду беспокоить, – тихо сказал я. – Если что, скажи Тасе, что я на завтрак опоздаю. Хотел с Маурицио поговорить.
– Опять ты его называешь по имени, – она погрозила мне пальцем.
Чтобы не слушать очередные нравоучения, я спешно ретировался, сделав вид, что не услышал. Маурицио сам когда-то дал мне разрешение называть его по имени и как-то так получилось, что это вошло в привычку. Помню, он тогда не просил называть себя так, а именно разрешил. А Кузьму в то время дважды просить не нужно было. До сих пор улыбаюсь, вспоминая, как скрипели зубами его помощники, когда я фамильярничал по отношению к маркизу. Возможно, Маурицио просто хотел над ними подшутить, но было забавно.