– Не надо! – и Ифирь остановила своего возможного женишка, а Милию удержала – кто бы мог подумать – Хайя! Странница удивленно посмотрела на девочку, которая обхватила своими пальчиками жезл, и Веслав воспользовался моментом.
– Эдмус, уйди. Пусть бьет, если хочет, или стражу вызовет – и, когда Цепеоку придет конец, подохнет одним из первых, как те, кто умер в последние дни, в запертых комнатах!
Д`Каас руки сначала опустил, потом поднял в позицию снова, но взгляд у него стал слегка растерянным.
– Откуда вы знаете, что были еще смерти?!
Эдмус тем временем заговорил, обращаясь только к Ифирь:
– Нам нужно… – он поймал взгляд Веслава, направленный в сторону двери, – к герцогу. Мы знаем, вернее, он знает, как умирали спириты, и стоит на том, что тут какой-то заговор, который прикончит Город еще быстрее, чем войско моонов, которое сюда движется…
Тут Д`Каас опустил руки окончательно, зато бесконтрольно растопырил крылья, и из горла у него начало вырываться неопределенное сипение, в котором не сразу различились слова:
– Войско… моонов?!
– Ага, здоровущее, - подтвердил Эдмус равнодушно, он по-прежнему не сводил взгляда с Ифирь. –Пара тысяч уж точно, мы не считали, и несутся они ого, как быстро, так что даже не знаю, я бы сам сообщил Кахону, да вот занят немного, я…
Примерно половина этой речи ушла впустую: после выяснения численности противника в солдатском мозгу Д`Кааса включилась соответствующая программа, и он слинял «докладать начальству» так стремительно, что Ифирь чуть не снесло вихрем крыльев. С самой Ифирь он как-то забыл попрощаться, но она не обиделась.
– Герцог держит совет с Глядящими Вдаль и придворными, – сообщила дочка герцога, и ее тон мог поспорить по холодности с тоном Милии. – Вы будете ждать или собираетесь вломиться?
Веслав фыркнул, отыскивая в кармане разрыв-траву. На дурные вопросы он традиционно не отвечал, о чем и не уставал сообщать всем и каждому.
Тем более что начало ведь уже было положено. В конкретно этом случае – разбросано и вырублено жезлом светлой странницы.
Кстати, о Милии: перед тем, как шагнуть к апартаментам, Веслав повернулся к ней.
– Задержитесь здесь, пока не услышите, что можно.
Милия не стала отвечать и даже кивать, но информацию приняла к сведению и задержалась. Пояснять она тоже ничего не стала. Единственное, что она сделала на прощание – это знак, который обозначал, что после всего она еще поговорит с алхимиком о его тоне. Причем, едва ли словами.
Вместе с Милией в коридоре оставалась Хайя, которую та взяла за руку.
– А если вдруг стража? – усомнилась было я, оглядываясь, но Йехар и даже Бо посмотрели на меня как на не совсем вменяемую, и мне стало стыдно. Пришлось объяснить, что я волнуюсь за стражников и за то, хватит ли у Веслава эликсира, а у меня – способностей целителя.
А дальше двери эффектно распахнулись от прикосновения разрыв-травы – с тем же успехом их могла открыть и Ифирь, но алхимику очень нравилось, когда двери открывались так, будто на них со всей дури налетел бешеный мамонт – и мы предстали перед почтенным собранием.
Или собрание перед нами, потому что мы оказались активной стороной, а они – пассивной.
Куда там возвращению Эдмуса в составе Дружины!
Когда Цепеок увидел бывшего шута здоровехоньким, в компании нас, своей дочки и (все помнят этот цвет?) Бо, он издал тихий, предсмертный хрип и замахал руками, будто отгораживаясь от кошмарного видения. Наверное, мы перекрывали всё то страшное, что суровый правитель спиритов повидал на своем веку, да и что повидали остальные – тоже. Потому что со всех сторон теперь до нас доносились точно такие же хрипы. Очень похоже было на помехи в эфире.
Алхимик вышел вперед до того, как Ифирь сумела что-нибудь объяснить папаше.
– Потом убьете нас, если захотите, – сказал он так, чтобы дошло до всех в зале. – С учетом того, что у вас войско моонов на подходе и убийца-мятежник в Городе – можете не захотеть. Я могу назвать вам его имя, а взамен вы позволите нам остаться здесь.
Остаться в осажденном городе?! Ну, или в том, который скоро будет осажден, – да Веслав спятил!
Цепеок перевел глаза на дочь, как бы спрашивая: это вообще реальность? Ифирь деловито кивнула.
– Это будет зависеть от опасности заговора, который вы собираетесь раскрыть, - заявила она, на время принимая обязанности герцога: тот все еще таращился на юбочку Бо, но уже начинал отмирать в своем кресле. Появились рефлексы типа шевеления ушей и выпучивания глаз.
– Тогда порядок, – отозвался Веслав с беспечностью, которая дико сочеталась с холодным, фирменным алхимическим тоном. – Потому что речь шла не о том, чтобы просто погубить герцога или тех, кто с ним. Об этом, конечно, тоже… но речь шла о безумной идее, которая могла уничтожить Город, а может, и не только его.
Кое-кто из военных советников тоже отмер и начал привставать. В рядах Глядящих наблюдалось шевеление.
– И виновник этого – который, кстати, сидит в этом зале – не был гением, как мы подумали сначала. Он даже преступником не был. Всего лишь сумасшедшим. Мечтателем – ах, у вас тут не приветствуется это слово? Утопистом. Правда, очень даровитым утопистом. Но перед тем, как вы услышите его имя – один вопрос…
Тишина была образцовой. Гробовой. Я почти видела, как не менее десятка спиритов приготовилось вскочить на ноги и или отбиваться, или спасаться бегством. Вечная паранойя этого народа давала о себе знать. Цепеок, который тоже ощутимо нервничал, перевел взгляд с дочери на Веслава и спросил:
– Какой?
– Не вам, - отрезал тот. И тишина стала еще напряженнее. В этой тишине каждое слово, произнесенное резким голосом алхимика, било по ушам нестерпимо.
– Господин Главный Глядящий…
Тот встал на ноги, стыдливо прижимая крылья к спине. Он тоже нервничал: клыки чуть постукивали друг о друга.
– Я бы хотел, чтобы вы мне объяснили одну загадку.
Аррн кивнул, не сводя с Веслава испытывающего взгляда. Алхимик сделал пару шагов вперед и приподнял что-то за ремешок.
– Вы бы не могли нам всем объяснить вот это?
Я невольно схватилась за руку: и когда только успел? Мои часы, мои же собственные часы, ну, откуда у Веслава эти навыки карманника? Только вот стрелка будто сошла с ума, она крутилась так, будто решила переплюнуть импортные вентиляторы, будто за минуту решила прокрутить все оставшееся мне время, будто…
И тут на всех нас обрушилось одновременно. Глаза Аррна зажглись двумя зловещими зелеными светильниками – и меня потащило в пучину давнего ужаса, колотя о привычные камни: я тону, проваливаюсь на экзаменах, мертвый Веслав, мертвый Эдмус, только бы все это кончилось, пустая зона, Йехар с вытянувшимся, неподвижным лицом, красные рубцы на плечах Виолы, переломанные, раздробленные пальцы алхимика, два пятна движутся к нам сквозь сумрак, холод в груди… Милия?
– Ты хотел найти свое оружие? – я услышала ее голос, и меня вдруг отпустило. Я лежала на каменном полу апартаментов герцога, не только я – все в зале, стояли только Аррн и Милия. Он презрительно и, вроде, даже с облегчением улыбался ей навстречу. – Так получи его!
И новый голос, детский, зазвеневший неожиданно сильной ненавистью:
– Не смей их трогать!
Из-за спины странницы показалась Хайя, и облегчение начало сползать с лица Глядящего, вместе с улыбкой, а его место заменял ужас. Выставив руки перед собой так, будто увидел привидение, причем, кошмарное, он начал пятиться, отступать, не отрывая своих глаз от ее, таких же больших и еще более зеленых. А Хайя шла вперед, делая на один его шаг три двоих, детских, со сжатыми кулачками, в коричневом с желтыми полосками платьице, в которое ее обрядила тетка.
Смешно не было. В жизни не видела ничего менее смешного.
Два голоса в пронзительной тишине звучали страшно.
– Они солгали тебе.