- И как вам сказ? Понравился?
Воины закивали. Глаза их разгорелись, они словно воочию увидели бога, который так близок был им по духу.
- И мне понравился! – кивнул Бьярне, а затем подозвал одного из своих людей.
- Развяжите ноги старику! – велел.
Когда путы упали на землю, Дуб встал. Чуть пошатнулся, а затем поклонился своему врагу.
- Я могу идти? – спросил он тихо.
- Ты ведь мне не сказку рассказал! – задумчиво проговорил Бьярне.
- А это уж сам решай, человек! – ответил старик и повернувшись к королю спиной, шагнул прочь от костра. Северяне смотрели ему во след недоуменными взглядами. Они не понимали, почему их вождь и предводитель отпустил такого полезного раба. Лекари редко встречались Бьярне и потому были ценным приобретением.
- Отец! – возмущенно произнес Мортон. – Нельзя отпускать этого человека. Он приведет сюда воинов и …
- Замолчи! – перебил сына король и лишь посмотрел в темноту, в которой таял, как весенний лед на солнце, силуэт старика. Дуб шел не спеша, чуть прихрамывая на левую ногу, словно и не торопился. Он миновал стражей, карауливших рабов и направился дальше, туда, где темнела, петляя среди деревьев, узкая тропа, уходившая в глубь леса.
- Он не выживет один! – зачем-то проговорил Рагнар.
- А нам-то что? – зло выплюнул его брат.
Когда старик полностью исчез из виду, Бьярне поднял руку и с насмешкой на губах проговорил:
- Вернуть! – и выкинул руку вперед. Несколько воинов тотчас сорвались с места, побежали следом за стариком, и только Рагнар нагнулся к вождю.
- Ты не посмеешь нарушить слово, отец!
Бьярне расхохотался и ухватил за плечо сына бастарда, пригнул ниже.
- Разве ты не понял, сын рабыни? Старик этот не сказку рассказал. Эти доспехи существуют на самом деле и, думаю, он знает, где их искать! Что значит слово свободного человека, данное рабу? Ничего. Я в своем праве. Я его отпустил, а теперь снова беру в плен!
Рагнар стряхнул ладонь отца со своего плеча, распрямился и отошел назад, хмуро глядя на смеющегося старшего брата.
- С отцом спорить будешь, выродок? – сказал Мортон и глаза Рагнара сузились от гнева. Но он не ответил брату, лишь продолжал смотреть на него немигающим взглядом.
Вот раздался топот ног. Король поднял взгляд, надеясь увидеть возвращающихся воинов, ведущих за собой сгорбленного старика и был несказанно удивлен, когда они вернулись ни с чем.
- Как в воду канул! – на молчаливый вопрос ответили северяне и только руками развели.
- Найти! – заревел, вскочив на ноги, Бьярне.
Почти до самого рассвета рыскали его люди по лесу отыскивая странного старика. Но нашли только ржавый наруч, лежавший на самом начале тропы, ведущей в лес. Принесли разъяренному королю и положили к ногам.
Уронив взгляд, Бьярне нагнулся и поднял часть доспеха, а затем потёр пальцем край наручей. Сверкнувшее под его рукой серебро отразилось в глазах короля ярким отблеском.
- Не сказка! – только и произнес мужчина, а затем решительно надел наручи на правую руку. Странное ощущение пронзило сперва кисть, затем расползлось по локтю и достигло до самого плеча. Сперва король испугался и хотел было снять часть доспехов, но почти сразу же жар исчез. Не веря самому себе, Бьярне приказал подать ему одно из толстых поленьев, что лежало у костра. Кто-то из воинов положил в руку своего вождя кусок крепкого дерева и король сжал кулак со всей силой, на которую только был способен…
… На землю посыпались щепки…
2-1
2.
Год спустя.
Не могу сказать, что Борич мне совсем не нравился. Он был видный жених, хоть и в летах. Имел хозяйство и крепкий дом с хорошим достатком, да и человек, кажется, был неплохой. Просто я сердцем понимала – не мое, а отец уперто заладил, выйдешь за него и все тут.
Первое время я пыталась отца образумить, но вот только на каждый мой довод против этого брака, отец находил десять своих – за. Хотелось ему породнится с Боричем, ох как хотелось, только вот, не думала я, что мой любящий батюшка способен пойти против моей воли и принудить меня выйти замуж.
- Чем он тебе не жених? – вопрошал отец, стоя в горнице, руки в боки. Глядел сурово. Впервые он был мною недоволен. Впервые всегда послушная и ласковая дочь выказала свое твердое «нет».
- Простите, отец, - сказала я, но взгляда не опустила, - но за Борича не пойду, будь он семи пядей во лбу!
- Ах, ты! – в сердцах крикнул Вышата и опустился на лавку, хватаясь за сердце – прием старый и на меня уже не действовавший.
- Коза упертая! – голос матери хлестанул по спине вместе с полотенцем. Я вздрогнула и повернулась к ней лицом.