— неужели нет альтернативы?
— разумеется, есть. держись в стороне и не навязывай миру своих иллюзий. мир не любит самодеятельности, для особо упорствующих петрушек у него есть лечебницы.
— и ты, конечно, выбрал держаться в стороне.
— конечно.
— ты выбрал печаль.
— ну я же рыцарь печального образа.
паромщик улыбнулся и повернулся к дон кихоту.
— я хочу тебя кое с кем познакомить.
— с кем?
— сид ахмет бен–инхали. помнишь такого?
— меня не приняли в «аль–каиду». я провалил собеседование.
— это псевдоним. на самом деле, он швед. бывший летописец.
— зачем же мне с ним знакомиться?
— ты не волнуйся, это ненадолго. просто закрой глаза.
дон кихот пожал плечами и театрально зажмурился. паромщик выдержал короткую паузу.
— открывай.
от прибрежного пейзажа не осталось и следа. теперь они сидели на внушительных размеров прямоугольнике, за периметром которого не было ничего, кроме равномерно серого неба. продолжая ощущать спиной расколотый валун, дон кихот обернулся и уперся взглядом в бетон вентиляционной шахты. поднявшись на ноги, он подошел к самому краю крыши, посмотрел вниз и присвистнул. бесчисленные ряды этажей уходили вдаль стеклянным наконечником гигантского копья, нацеленного на плотную облачную завесу. судя по всему, крыша у небоскреба была с противоположной стороны. даже для привыкшего к аномалиям дон кихота это было слишком — почувствовав тошноту, он попятился назад и наткнулся на подоспевшего паромщика.
— мы внизу или наверху?
— наверху.
— а облака?
— мы над облаками. за ними — нижние этажи. это самое высокое здание в мире. по крайней мере, пока… а вот и наш шведский камрад.
дон кихот проследил за взглядом паромщика и увидел сидящего на вентиляционной коробке человека. видимо, он был там с самого начала. человек спрыгнул на крышу, распахнул объятия, и на его кипенно–белой футболке «зажглась» красная надпись — «don’t quixote».
— монтесинос!
швед подошел к паромщику и крепко его обнял.
— я начал забывать, как ты выглядишь.
— tjena. как ты тут?
— в порядке. most of the time the beast is humble.
— знакомься — дон кихот ламанчский. the original one.
дон кихот кивнул.
— ом малыш ом карлсон.
сид ахмет из вежливости рассмеялся.
— большая честь для меня. по правде говоря, не думал, что когда–нибудь тебя встречу. спросил бы автограф, да не перед кем хвастаться — я здесь совсем один.
разобравшись с приветственной частью, все трое уселись на краю небоскреба, свесив ноги вниз. паромщик по обыкновению занялся чиллумом. сид ахмет подмигнул дон кихоту.
— кавер–версия популярного чуда. maybe he’s not divine enough to turn water into wine, but he easily turns tobacco into charas.
— многократно повторенное, чудо перестает удивлять.
— дон кихот ламанчский… ну надо же. последнее, что я о тебе слышал — та история с телебашней. а ведь когда–то я следил за каждым твоим шагом.
— ты ничего не пропустил.
— в любом случае, ты молодец. в отличие от мельницы это чудовище не воображаемое, а самое реальное, какое только может быть.
— в любом случае, я проиграл.
— at least you tried, my friend. at least you tried.
в образовавшейся на время тишине стало различимо далекое гудение, идущее снизу, и сид ахмет счел необходимым его прокомментировать.
— победившие сперматозоиды не могут остановиться.
паромщик протянул ему чиллум.
— even if you’re on top of the world, there is always an opportunity of going higher.
— иногда мне кажется, что у тебя проблемы с наркотиками.
— брось, амиго. с наркотиками у меня никогда проблем не было.
швед выпустил несколько толстых дымовых колец в небо и обратился, скорее, к дон кихоту.
— группировки, объединения, организации, корпорации, государства — за всем этим стоят люди, допускающие из раза в раз одну и ту же системную ошибку. каждая, даже самая малочисленная общность считает, что мир принадлежит или должен принадлежать ей. правда же состоит в том, что он не принадлежит никому. просто не может принадлежать. я давно там не был, но готов поспорить, что в этот самый момент какой–нибудь очередной богом избранный народец закатывает в мирный асфальт чужих детей, тыча пальцем в небо, делегировавшее ему благородную волю и снабдившее его соответствующей лицензией. здесь же, как ты видишь, никого кроме нас нет. и я не знаю, как ты, но я точно никого ни на что не благословлял.
дон кихот попытался изобразить интерес.
— у тебя есть дети?
— i’m not that optimistic. и это как раз то, что удивляет больше всего. потому что как раз у них дети есть. и не чужие, а свои. казалось бы, они должны быть заинтересованы в будущем, но ведь нет — живут так, как будто после их смерти здесь ничего не останется. здесь в смысле там… а у тебя?