Я играл с погонами деда и его наградами, а иногда и надевал их на свое пальто. Старшинские погоны с артиллерийскими эмблемами, орден «Красной Звезды», медали «За отвагу», «За боевые заслуги». Ходил героем по деревне, собирая ватагу таких же пацанов в отцовских погонах и медалях, устраивая «брестские крепости» на развалинах сгоревшей кузницы. Хотя мы и были маленькие, но к наградам относились бережно, сдавая после игры их хозяевам.
В деревне мне впервые пришлось столкнуться и с религией. Бабушка учила меня правильно креститься перед иконой и читать молитву «Отче наш». Что взять с ребенка пяти лет? Я повторял за бабушкой молитву и показывал язык маленькому ребенку, сидящему на руках у женщины. Оба они выглядывали из окошечек в блестящей разными цветами фольге, которой была украшена икона. У одной маленькой иконы открывалась задняя крышка, и я ею «фотографировал» всех домочадцев под их улыбки.
В то время в деревнях сохранялись патриархальные традиции, касающиеся жизни общиной в замкнутом мирке одной деревни. Каждая деревня — это как отдельное микрогосударство, осуществляющее свою внутреннюю политику и внешние сношения с соседями, волостями и уездом.
У каждого жителя деревни были, естественно, фамилия, имя отчество, но не было паспортов, а по фамилиям в деревнях никто друг друга почти и не знал. Людей отличали по имени хозяина семьи и данной ему кличке по профессии или по какому-то курьезу, произошедшему с ним или с его родственниками еще в незапамятные времена.
Например. Вася Баран. Отчего их всех зовут баранами, никто уже и не помнил, но кличка прилипла намертво. Жена Васи прозывалась Васихой (Пети — Петихой, Тимофея — Тимофеихой и т. д.). Дети прозывались как Васихины дети. С уточнением, что дети Васи Барана, так как Василиев было немало.
В разговоре присутствовали старинные слова, типа лопотина — верхняя одежда, стахан — стакан, бахорить — разговаривать или красиво говорить.
Довелось самому увидеть, как в деревню проводили электричество. У всех настроение праздничное. Каждому мужчине было определено место для копки ямы под столб. Столбы ошкуривались и ставились коллективно. Затем приехали веселые ребята электрики. Размотали катушки с алюминиевым проводом, подвесили его на изоляторы на столбах, сделали отводы в каждый дом. Когда вечером и утром пользуешься «лампой-коптилкой», то свет 40-ваттной лампочки сравним со светом солнца. К электричеству привыкли очень быстро, как будто всю жизнь им пользовались. Появились свои специалисты в области электричества.
Не обходилось и без несчастных случаев. На одном доме трактором оборвали электрический провод. Нам было лет по двенадцать-тринадцать, а для деревни это уже вполне зрелый возраст для работы на лошадях, на сенокосе. Наш одногодок решил в отсутствие отца соединить порванные провода. Видел, как это делают взрослые, сам играл с обрывками проводов. Я отговаривал его как мог. Реакция обыкновенная: вы городские ничего не умеете и ничего знаете, лошадей боитесь. Босиком стоя на земле, он взялся за провод и упал. Я хотел палкой сбросить с него провод, но мне не дали это сделать подбежавшие женщины. А ведь парня можно было спасти. Потом за спиной стали говорить, что это городской надоумил его за провод взяться, «наши-то пеньки до этого бы не додумались». Додумались.
У меня у самого к этому времени уже был опыт осторожного обращения с электричеством. В то время в ходу были электроплитки, в большинстве своем кустарного производства, у которых постоянно отваливался токоподводящий провод — ломался от перегибов. При соединении двух проводов возникает маленькая электрическая дуга, и провода на какое-то время соединяются. Неужели сын электрогазосварщика с этим не справится? Синие отцовские очки на лоб, провод в руку, а провод оказался подключенным. Шрамы от электрического ожога руки остались на всю жизнь.
Человека при поражении электротоком трясет, он не может ни говорить, ни кричать. Мама моя это вовремя увидела и отключила меня от сети. Сразу в больницу. Там без разговоров сделали укол противостолбнячной сыворотки. После укола я упал в обморок. Плохо стало и моей матери, а вместе с ней и доктору. Я пришел в себя очень быстро. Смотрю, медсестра чего-то ищет на столе с медикаментами. Спрашивает меня, — ты нашатырный спирт не видел? А он в такой же бутылочке, как и у нас дома. Взял его и дал всем понюхать. Меня же потом ругали, что по моей вине в больнице всем стало плохо. Домой шел как герой, правда, мой геройский поступок получил своеобразную оценку со стороны отца. Но запомнилось накрепко.