... Зенитки лупят вовсю. Наша штурмовка еще не кончилась, и они неистовствуют.
Но вдруг обстрел прекращается. Теперь гляди в оба - значит на подходе вражеские истребители. Собственно, не на подходе, а вон уже висят над нами и начинают срываться вниз, в атаку...
- Десять вылетало, четверо не вернулось, - мрачно говорит командир полка, хотя я и сам уже успел подсчитать.
Молча оглядывает свое скудное хозяйство.
- Опять подписывать четыре похоронки, - лицо его искажает гримаса боли. - Трое из погибших всего неделю как прибыли. Еще и фамилий не запомнил.
Подходит поближе, с остервенением отдирает торчащую на крыле щепку дельта-древесины, трогает пальцем рваное отверстие на фанерном фюзеляже.
- Шапкой не заткнешь. Хорошо посекли, сволочи. Во всех самолетах пробоины, на полную ночь теперь работа.
Майор пытается рассеять гнетущее настроение, но шутка получается невеселой:
- Так и запишем: старший инспектор ВВС Волховского фронта привез полку из боя рожки да ножки.
Такая теперь у меня должность - старший инспектор. Такая работа: помогать полкам в обучении, в организации их боевой деятельности, передавать опыт. Инспектор должен быть хорошим организатором, знать авиационную технику, состоящую на вооружении ВВС. Он учит не "на пальцах" в боях. Находясь в полках, он должен летать. Никто не установил, сколько летать. Но ты ведь не хочешь, чтобы за твоей спиной говорили: "Слова изрекать мы все мастера... "
Поворачиваем головы на звук - низко над лесом идет По-2. В полку такого нет, значит - связной, а то, может, начальство пожаловало. "Кукурузник" делает короткую пробежку, с ходу занимает место под деревьями на кромке леса. Через несколько минут к нам приближался летчик из управления ВВС фронта - я узнал его.
- Товарищ полковник, генерал Журавлев приказал вам сразу же прибыть.
- Держитесь правее, - советует на прощание командир полка. - Тут повадились "мессера" на охоту выходить...
Через полчаса мы увидели под крыльями Малую Вишеру, где располагались штаб фронта и штаб ВВС фронта, а еще через пятнадцать минут командующий ВВС генерал-майор И. П. Журавлев говорил:
- Прилетают десятый полк и две эскадрильи на пополнение других полков. Они полностью укомплектованы, это много для нас значит. Но вы же знаете теперешние привычки...
Действительно, стали нередкими факты, когда командиры с большими правами тут же посылали в бой приземлявшиеся на их аэродромах транзитные части. На место назначения части приходили уже изрядно потрепанными.
- Наше пополнение, - продолжал генерал, - приземлится на аэродроме у... - он назвал фамилию командующего ВВС соседнего фронта. - Ваша задача: встретить, проследить за заправкой, проверить знание маршрута, обеспечить дальнейший перелет. И ни в коем случае не поддаваться попыткам местных властей послать полк или эскадрильи на задание. Берите По-2, поведете сами, и с вами штурман подполковник Болоцкий.
Я уже выходил, когда он остановил меня.
- Да, а знаете характер генерала? Это я на тот случай, чтобы вы приготовились к сильнейшему натиску.
Погода была дрянь. Крутил снег, самолет бросало. Мы едва отыскали нужный населенный пункт.
Пошли представляться.
- Интересное задание, - с сердитой иронией сказал генерал, выслушав рапорт о цели прибытия. - Смотри, какие вы хитрые там со своим Журавлевым. А как хоть воюете?
- По-всякому приходится. Воюют люди геройски, да одного этого мало. Не хватает самолетов.
- Можешь не рассказывать - знакомая картина, - вздыхает он.
- Представляете, как сейчас ждут подкрепление?
- Представляю. Но тебе же известен порядок?
Командующий ВВС фронта широкоплеч, лицо у него круглое, большое, глаза смотрят сурово. Манера разговора грубоватая.
- Какой порядок?
- Простой порядок. Раз они сели на мой аэродром, должны слетать разок в бой.
- О таком порядке мне неизвестно. У меня приказ: самолеты, никуда не отвлекая, доставить в районы нашего базирования.
- А знаешь, - лицо его багровеет и голос взлетает, - знаешь ты, что у меня сейчас творится под Старой Руссой?! Тебе что - только своя шкура дорога?
Порою в самом деле: не тот прав, кто действительно прав, а тот прав, у кого больше прав. И к тому же это нечестный прием, хотя где-то в глубине души я понимал генерала и сочувствовал ему.
- Мне приказали - я приказ выполню, - стараюсь говорить одновременно вежливо, спокойно и твердо, правда, не знаю, насколько это удается.
- Ладно, - мгновенно остывает он, будто ударил порыв ветра и враз исчез, и деревья, только что уронившие листву, опять стоят недвижимо. Давай пообедаем.
Резко встает, ничего не остается делать, как следовать за ним.
В столовую шли молча, он впереди, заложив руку за спину.
Проследив, как я раздеваюсь, сказал:
- То-то, смотрю, гонористый ты. Война чуть больше полгода, а уже три ордена. Это у вас на Волховском так раздают награды?
- Раздают, как везде.
- Ну, значит, любимчик чей-то...
- Ордена в боях заслужены, товарищ генерал.
- Где же это? - в голосе нескрываемое недоверие.
- Два за Испанию, третий - за финскую кампанию.
- Из молодых да ранний, - все равно недовольно констатирует он. Помолчал.
- Ну ладно, чего это мы... Выпьем за встречу и, как говорится, знакомство. Что? Ну, ты, полковник, большой оригинал. Вообще не пьешь или сейчас отказываешься? Прогадаешь. Хочешь, не хочешь, а полк слетает разок.
- Не слетает, товарищ генерал.
Смотрит тяжелым ненавидящим взглядом, а голос вдруг становится глухим и слабым.
- Слушай, человек ты или нет? Знал бы, какое у нас положение!
- У нас оно не лучше. Эти самолеты все ждут, как бога.
Выпил, стал есть. Через полминуты отложил ложку.
- Ну так как мы договоримся?
- Никак. Единственное, что можно предпринять: позвоните генералу Журавлеву, если даст мне такое распоряжение...
- Даст он, черта с два.
Обед доедаем молча...
Мы с Болоцким прибыли вовремя. Наши самолеты только что приземлились здесь, и запоздай мы - пошли бы они на задание, а то и на второе, третье. Генерал и теперь пытался за нашими спинами распорядиться, но мы строжайше проинструктировали командира полка и командиров тех двух эскадрилий. Да и сами были начеку.
Ушел дальше по назначению 10-й полк, ушли эскадрильи - теперь только можно вздохнуть с облегчением.
Одна из эскадрилий должна была еще садиться на промежуточный аэродром. Мне предстояло проследить за ее "безопасностью".
Через полчаса вылетел и я.
Еще с воздуха было видно, как кто-то большой и черный, стоя с краю аэродрома, там, где заканчивалась пробежка, разгонял самолеты по укрытиям. То выкидывал руку вправо, то показывал влево. И меня он принял под свою опеку, пренебрежительно махнув в сторону голого озябшего кустарника. Мол, для По-2 сойдет и эта низкорослая маскировка.
Когда я подошел, он представился:
- Капитан Вишневский, командир батальона аэродромного обслуживания.
Что и говорить - авторитетный был командир БАО. Этакий детина в черной шубе с огромным воротником, в валенках, опирающийся на палку - чем не Дед Мороз? Лицо красное, как помидор, горит от ветра и мороза, и написана на нем одна непреклонная решимость делать так, как он знает. Настоящий хозяин аэродрома.
Наметанный глаз сразу находит КП. Направляюсь к землянке, угадываемой за кустарником. Капитан крупными медленными шагами шествует рядом, время от времени пробуя палкой укатанное снеговое покрытие аэродрома. Иногда он недовольно качает головой.
Из землянки вышли трое. Чем-то фигура одного знакома. Не столько, может, фигура, как походка - вперевалочку, чуть загребая ногами. Вот он оборачивается...