Парень подошёл к ней, мимолетно чмокнул и направился к кассе. А когда он уже расплатился и направился к выходу, Риты в магазине не оказалось.
«Да сколько можно-то сбегать от меня», – искренне выругался Женя.
Впрочем, девушку он нашёл довольно быстро. Напротив располагался обувной салон, и Рита завороженно стояла перед витриной.
«Господи, я надеюсь, она не очередные кроссовки там нашла», – успел подумать Ковалевский, ещё не зная, что именно разглядывает Рита.
Но взгляд Маргариты был направлен отнюдь не на кроссовки. А на шикарные кремового цвета туфли. С острым носом, на тонкой шпильке и с несколькими ремешками, на которых были посажены маленькие золотистые заклёпки.
– Я знаю, куда ты смотришь, – голос Жени над ухом неожиданно оторвал Риту от созерцания красоты.
– Классные, да? Только вот я на таких каблучищах даже ходить не умею.
– Да все ты умеешь. Рит, скажи, они подойдут к твоему выпускному платью?
– Подойдут. Эй, что ты задумал?
– Ты должна их померить, – уверенно сказал Женя.
– Ну уж нет, ты знаешь, какой это магазин? Мне не дадут столько денег на туфли.
– Рита…
– Я же сказала, нет!
Женя тяжело вздохнул, а потом молча потащил сопротивляющуюся Риту в магазин.
– Не буянь, – бросил он ей на ходу.
Рыжовой пришлось смириться, противостоять напору Жени было невозможно. А тот направился сразу к продавцу-консультанту.
– Добрый день, девушка, нам нужны туфли с вон той витрины, – он рукой указал в нужную сторону. – Тридцать седьмого размера.
Рита все же закатила глаза, но когда принесли коробку с обувью, послушно села обувать туфли.
Они были идеальными, как будто специально создавались для нее. Подчеркивали стройные ноги, удлиняли их и даже оказались довольно удобными для такого высокого каблука.
– Попробуй убедить себя, что найдёшь какие-то другие, которые будут так же потрясно смотреться, – сказал Женя, не отрывая взгляда от ножек своей девушки.
Рита крутилась перед зеркалом, довольно разглядывая себя. Но при этом думала, что с туфлями придётся расстаться.
– Я не могу их взять. У меня нет с собой такой суммы. Да мне столько и не дадут родители. Ни за что на свете.
Ковалевский не стал с ней спорить, понимая, что Рита говорит правду. Он хорошо знал: то, что может позволить себе его семья, порой кажется недосягаемым для других людей. Но Ритке так классно было в этих изящных туфлях, что он просто не мог не увидеть ее на выпускном именно в них. Когда девушка сложила туфли обратно, Женя без всяких объяснений забрал коробку и потащил на кассу.
– Ты что делаешь? – прилетело ему вслед.
– Тихо, Рыжик, подожди.
Ценник на туфли немного кусался, но Женя уже привык распоряжаться заработанными деньгами самостоятельно, поэтому не видел причины отказаться от своей идеи.
– Жень, зачем? – спросила девушка, когда он протянул ей симпатичный крафтовый пакет с той самой идеальной парой туфель.
– Это мой подарок тебе на выпускной. Я правда размышлял, что тебе подарить, но ничего такого не придумал. А тут все сложилось, я же вижу, как они тебе нравятся. И как смотрятся.
– Но это слишком щедрый подарок.
– Ну значит будешь целовать меня в знак благодарности, пока губы не устанут.
– Дурак, – смеясь, едва слышно сказала Рита. Она взяла парня под руку и прижалась головой к его плечу. – Блин, они такие крутые. Жень, спасибо. Правда, спасибо.
– Рыжова, я же сказал – благодарности принимаются другой валютой.
Они начали целоваться прямо на эскалаторе и едва не споткнулись, когда надо было переступать с движущейся ленты на твёрдую поверхность. Как обычно, все вокруг теряло значение, когда они были рядом.
Кажется, они были слишком счастливы в своей огромной для таких молодых людей любви. Они украли у этой жизни слишком много радостных моментов.
А за такое всегда приходится платить.
Глава 15
Главным событием в школьной жизни для выпускников в эти майские дни были репетиции последней школьной линейки и, конечно, прощального вальса. В шкафах у девочек дожидалась своего часа темно-коричневая форма советского образца с кружевными фартучками, белые гольфы, банты для волос, пришедшие откуда-то из детства. Предстоящий последний звонок вызывал легкий трепет и волновал и без того взволнованные сердца.
Танец репетировали, начиная с февраля, каждую субботу. Музыку совместно выбрали такую, «чтобы мамы заплакали от умиления». Школьный хореограф совсем недавно вернулась из декрета и не всегда могла проводить полноценные репетиции, тогда брать власть в свои руки приходилось Кате. Когда ее впервые оставили за старшую на очередном прогоне танца, она даже немного испугалась. Но сдаваться после первой неудачи было не в ее правилах. Спустя какое-то время ребята так привыкли, что ими руководит именно Катя, что хореограф стала появляться на репетициях все реже и реже. Ведь Катерина и сама прекрасно справлялась.