Преследователи элементарно проследили его по простенькому пеленгатору. Находясь при этом за пределами его видимости, потому он и не обнаружил "хвоста". Они могли спокойно взять водителя "Фольксвагена" на обратном пути, и у того не было ни малейшей причины за те пару сотен "баксов", что он получил от Моны, разыгрывать из себя партизана на допросе.
Впрочем, он мог от них и улизнуть. Но это ничего не меняло. Зная поезд, они прошли по вагонам со своим "плейером" и без особых проблем нашли Луиса. Едет он в купе один, откупив все четыре места, куртку замшевую они видели среди вещей, оставленных в камере хранения, "жучок" исправно подает сигналы… Идиот!
Ладно, следует принимать реальность таковой, какова она есть. Что они предпримут? Что бы он предпринял на их месте? Обозначились достаточно поздно, может быть, гонялись за "Фольксвагеном". Или разрабатывали план захвата. Ведь вместе с кейсом им нужен и он, знающий код. Если бы не это, груз давно бы был у них — людей достаточно. И не просто людей — профессионалов. В принципе, если он сдаст им код, вполне возможно, что его даже не станут убивать, какой смысл! Но тогда заказчики сдержат свое слово. И Ричи не поможет. Хотя, вполне вероятно, что именно Ричи и организовал такой крючок. А что слово сдержат — сомнений нет. В их кругах такими вещами не шутят. И совершенно не важно, почему Луис не выполнит задания — не справится, продастся, испугается. В любом случае пострадает его семья. Сволочи! И те, и другие! Весь мир против него!
Судя по всему, они ждут ночи. Хотя народу в вагоне немного, половина мест пусты, но лишние свидетели им ни к чему. За окнами давно темным-темно, и пассажиры вот-вот улягутся. Они специально проявили себя в открытую, чтобы дать ему поразмыслить и прийти к выводу, что шансы его на спасение невелики. Сунься они напрямую, он бы точно стал стрелять, и взять его живым было бы проблематично. А сейчас он точно не станет стрелять, они рассчитали правильно. В большом городе у него бы была пусть незначительная, пусть микронная возможность пробиться. Но в Красноярске он еще и представить не мог, что опасность — вот она, совсем рядом, а в Новосибирске ему уже не дадут ничего сделать. В чистом поле же он против них — нуль. Маленькие городки и поселки на пути следования — то же чисто поле. Охотникам — раздолье, дичи — безысходность. Широка страна Сибирь, а попробуй убеги. Его стихия — населенные пункты, очаги цивилизации, а не леса и поля. Тем более, что параллельно поезду наверняка следует пара-тройка автомобилей, готовых в любую секунду включиться в погоню…
Мона. Наверняка она все увидела и все поняла. Лишь бы ее не вычислили. Она еще должна выполнить свою часть плана. Того самого, запасного плана, который они разработали "на самый крайний случай". И этот случай настал. Самый крайний, куда уж крайнее. Это — смерть.
…Луис усмехнулся, пытаясь мысленно приободрить себя, разогнать холодок липкого страха, трогающего спину, сжимающего грудь, ослабляющего мышцы ног. Затем он, как когда-то его учили лучшие в Союзе специалисты-психологи, сделал несколько дыхательных упражнений. Уже в третий раз за последние полтора часа.
Пришла пора действовать. То, что Луис собирался совершить, он не проделывал уже лет двадцать, даже больше. Когда-то, в спецшколе, их обучали подобным трюкам, но с тех пор ни на тренировке, ни тем более на практике, ему не доводилось демонстрировать ничего подобного. Он бы мог даже попытаться остаться незамеченным для наблюдателей, наверняка расположившихся в других вагонах, используя, например, крышу, но это не входило в его планы. Ему было важно, чтобы наблюдатели видели, что он "сошел" с кейсом.
Луис одернул куртку, поправил кобуру с пистолетом, вынул из глаз цветные линзы, а из-за щек валики, оставив "фиксы" и парик, и нахлобучил поглубже кепку. Он еще раз внимательно окинул взглядом купе, ткнул в чемодан булавку "жучка" и с помощью ножа открыл окно. Холодный мартовский ветер ударил в лицо будто мокрой простыней, взвихрив мелкие вещи, разложенные по полкам во время осмотра.
Луис вылез в окно и, держа "дипломат" в правой руке, повис на предплечье левой. Сгруппировавшись, он оттолкнулся вбок, пробежал несколько шагов под углом от железнодорожного полотна, не удержался, упал, покатился кубарем, но "дипломат" удержал, встал и тут же, не теряя времени на осмотр ушибов и даже не отряхнувшись, устремился прочь.
Одиннадцать секунд спустя в поезде "Иркутск-Ташкент" сработала система экстренного торможения: кто-то сорвал стоп-кран…
11
Мона, тепло распрощавшись с соседями по купе, едущими дальше, покинула поезд. В Новосибирск приехали несколько позже, чем предусмотрено расписанием. Довольно долго стояли из-за сорванного стоп-крана, да и в дальнейшем пути были задержки.