Дорога ныряла в чашеобразную котловину, и на дне этой чаши стоял небесно-голубой куб. Даже с того места на гребне, где они остановились, было видно, какой он массивный. Куб был совершенно правильным, без плавных изгибов - абсолютно ровные бока кончались плоской площадкой. Издали казалось, что он лишен каких бы то ни было украшений, но уже его размер и интенсивная голубизна придавали ему значительность. Дорога, по которой они шли, замысловато петляла по неровному, изрезанному оврагами склону. Но едва они достигли дна, она устремилась прямиком к кубу. У самого куба она поворачивала под прямым углом, огибала его и шла дальше, зигзагами взбираясь по склону с другой стороны.
- Он прекрасен! - воскликнула Сандра.
- Когда хозяин гостиницы упоминал о нем, - хрюкнул Генерал, я ни на мгновение не допускал мысли, что это окажется нечто подобное. Я не знаю, что ожидал увидеть. Наверно, полуразрушенную развалину. По-моему, я о нем толком и не думал. Меня занимал лишь город.
- Мне не нравится его вид, - Пастор изогнул уголки рта книзу.
- Похоже, вам не нравится все на свете, - заметил Генерал.
- Давайте спустимся и осмотрим его, - вмешался Лэнсинг, - а уж потом будем обмениваться мнениями.
Спуск оказался долгим: пришлось идти по петляющей дороге, потому что склон был чересчур крут и коварен. Следуя за всеми изгибами дороги, они в результате прошли расстояние, в несколько раз превышавшее поперечник низины.
Куб стоял в самом центре обширной песчаной площадки. Площадка была настолько идеальным кругом, что казалась аккуратно нарисованной при помощи какого-то исполинского циркуля. Песок был белоснежным и напоминал сахар, как в хорошей детской песочнице. Видимо, раньше его поверхность было абсолютно ровной, но теперь работа ветра образовала на ней небольшие гребешки.
Стены куба вздымались высоко вверх. Смерив их внимательным взглядом, Лэнсинг прикинул, что они никак не меньше пятидесяти футов в высоту. Голубизну стен не нарушали никакие неровности; не было ничего, напоминавшего двери или окна, не было никаких орнаментов, никакой резьбы, никакой памятной таблички, никаких знаков, указывающих название - словом, ровным счетом ничего, кроме стен. Голубизна стен не потеряла своей насыщенности и при ближайшем рассмотрении - этот небесный цвет являл собой воплощение чистоты и невинности. Да и стены были очень гладкими. "Это наверняка не камень, - подумал Лэнсинг. - Наверно, пластик, хотя пластик в этой дикой глуши кажется совершенно неуместным. Пожалуй, керамик. Подумать только, куб из чудеснейшего фарфора!"
Не произнося почти ни слова, они обошли куб кругом, по какому-то молчаливому уговору не пересекая границ окружающего его белоснежного песчаного круга. Оказавшись снова на дороге, они остановились, заглядевшись на его голубизну.
- Он прекрасен, - сказала Сандра, переводя дыхание, словно потрясение все еще не прошло. - Намного прекраснее, чем казался при взгляде с холма. Куда прекраснее, чем можно предположить.
- Занимательно, - подхватил Генерал, - воистину занимательно. Но представляет ли кто-нибудь его назначение, хотя бы смутно?
- Он наверняка функционален, - предположила Мэри. - Об этом говорят его размеры и масса. Если бы это был лишь символ, то он был бы не так велик. И еще: если бы он носил символическое значение, его разместили бы так, чтобы он был виден издали. Самая возвышенная точка подошла гораздо больше, чем эта низина.
- Его давно никто не посещал, - заметил Лэнсинг. - На круге песка вокруг него нет ни единого следа.
- Если они и были, - возразил Генерал, - то сыпучий песок давно бы скрыл даже свежие следы.
- А почему мы стоим здесь и просто глазеем, словно боимся его? - поинтересовался Юргенс.
- Я полагаю, потому, что действительно боимся, - ответил ему Генерал. - Совершенно очевидно, что его строители были весьма учеными людьми. Он не похож на неуклюжую работу одержимых язычников, вознамерившихся возвести мемориал своим идолам. Логика подсказывает, что подобное исполинское сооружение должно быть как-то защищено, иначе на нем бы уже красовались настенные надписи.
- На нем нет надписей, - сказала Мэри. - На стенах нет ни царапинки.
- Вероятно, стены из такого материала, что на нем нельзя сделать царапину, - предположила Сандра. - Острые предметы будут просто скользить по ним.
- Я по-прежнему считаю, - заявил робот, - что мы должны взглянуть на него поближе. Подобравшись к нему, мы можем найти ответы на некоторые возникающие у нас вопросы.
С этими словами он ступил на песчаный круг. Лэнсинг выкрикнул предупреждение, но робот и ухом не повел, и Лэнсинг бросился вперед в надежде схватить его, потому что теперь понял, что в кольце песка содержалась некая угроза, которую распознали все кроме Юргенса. Юргенс невозмутимо продолжал идти вперед. Лэнсинг догнал его и протянул руку, чтобы схватить робота за плечо, но в этот момент запнулся о какую-то скрытое в песке препятствие и рухнул лицом вниз.
Встав на четвереньки, он потряс головой, чтобы стряхнуть налипший песок, и услышал крики оставшихся позади. Голос Генерала перекрывал все остальные:
- Назад, идиотина! Здесь может быть чертова уйма ловушек!
Юргенс ни на мгновение не замедлил своей ровной поступи и подобрался уже почти к самой стене. "Такое впечатление, - подумал Лэнсинг, - что этому дураку вздумалось сходу врезаться головой в стену". А затем, в ту самую секунду, как он это подумал, робота подбросило в воздух, он опрокинулся назад и покатился по песку. Лэннсинг поднес руку к глазам, будто хотел протереть их, чтобы видеть яснее. В тот краткий миг, когда Юргенса подбросило в воздух, Лэнсингу показалось, что он разглядел что-то (пожалуй, вроде змеи, но разумеется это не змея), выскользнувшее из песка, нанесло удар и снова исчезло с неуловимой для глаза скоростью, будто молния.
Упавший на спину Юргенс теперь перевернулся и начал загребать песок обеими руками и одной ногой, торопливо отползая от стены. Вторая нога безвольно волочилась по песку.
Лэнсинг вскочил на ноги, подбежал к роботу, схватил его за скрюченную руку и поволок его в сторону дороги.