- Некогда роботы считали людей богами, - произнес Юргенс. - Да и потом, в определенном смысле так оно и есть. Вы в состоянии понять, почему мы так думали, ведь люди создали нас. Но мы выросли из этого. Спустя некоторое время мы поняли, что люди - всего лишь одна из форм жизни.
- Не надо меня утешать, - отозвалась Мэри. - Я же сказала, что они не боги. Я вообще не уверена, что боги существуют. Скорее наоборот.
В спальные мешки Лэнсинг и Мэри не вернулись. Все равно они не смогли бы уснуть, а рассвет был уже близок. Они просто сидели у костра и беседовали, но теперь это была просто беззаботная беседа. Через некоторое время Юргенс встал и захлопотал с завтраком.
- Как насчет блинчиков и окорока? - предложил он.
- По мне - так отлично, - ответил Лэнсинг.
- Позавтракаем, - сказал робот, - и двинемся в путь пораньше. Может, доберемся до города сегодня же.
Но добрались они до города не в тот день, а к вечеру следующего.
Поднявшись на вершину высокого холма, дорога по которому взбиралась мучительными извивами, они вдруг увидели развернувшийся перед собой город. Мэри шумно перевела дыхание и сказала:
- Вот он. Но где же люди?
- Наверно, нету, - ответил Лэнсинг. - Это же руины, а не город.
Город раскинулся на открывшейся под холмом равнине - рыжеватая песчаная равнина и такой же рыжеватый город, покрывающий изрядную часть лежащей меж холмов равнины, безжизненный и недвижный, не подающий и признака жизни.
- Впервые в жизни, - проговорила Мэри, - вижу такое унылое зрелище. А Генерал так сюда рвался! Мол, здесь люди, то да се.
- Похоже, ты стала заклятым врагом Генерала, - заметил Лэнсинг.
- От остальных ни слуху, ни духу. Вообще никого. Я-то думала, они будут нас высматривать.
- Может, так они и сделали. Не исключено, что они скоро покажутся.
- Если они еще здесь.
- По-моему, еще здесь. Встанем лагерем на этом месте и будем поддерживать огонь всю ночь. Они увидят костер.
- То есть, ты не хочешь сейчас спускаться?
- Пока нет. С наступлением ночи здесь я буду чувствовать себя в большей безопасности, чем в городе.
- Спасибо тебе за это. При дневном свете это зрелище еще можно вынести, но сейчас...
- Позади нас был ручей, примерно в миле отсюда, - сообщил Юргенс. - Я схожу за водой.
- Нет, - остановил его Лэнсинг, - оставайся здесь и набери дров. Как можно больше дров. За водой схожу я.
- Я рада, что мы пришли. Как ни пугает меня этот раскинувшийся внизу город, я рада, что мы наконец добрались.
- Я тоже, - отозвался Лэнсинг.
Поев, они уселись в ряд на вершине холма, обратив взоры на город. Там не было заметно ни единого движения, ни отблеска света. Они внутренне были готовы, что в любой момент покажется кто-нибудь из опередившей их троицы, чтобы приветственно помахать им рукой, но так этого и не дождались. Наконец, когда сумерки совсем сгустились, Мэри сказала:
- Можно ложиться и постараться уснуть.
- Уснете, - заявил Юргенс. - У вас позади трудный переход.
- Надеюсь, - кивнула Мэри.
Разбудил их Юргенс с первыми лучами рассвета.
- Остальные внизу дожидаются нас. Должно быть, увидели наш костер.
Лэнсинг выполз из своего спального мешка. В бледном свете наступающего утра смутно различались три человеческие фигуры, стоящие у разбитой, искрошенной городской стены. Одну из них, самую мелкую, Лэнсинг узнал: это Сандра, но между остальными двумя различий он не заметил. Подняв обе руки вверх, Лэнсинг приветственно помахал им, и все трое ответили ему тем же самым.
14
Генерал размашисто зашагал вперед, чтобы поприветствовать их.
- Заблудшие овечки, - загрохотал он. - Мы рады видеть вас.
Сандра бегом бросилась к Мэри и обняла ее.
- Мы ждали вас. Сегодня поздно ночью мы увидели ваш костер. То есть, я думала, что это костер. Пастор не был в этом уверен.
Пастор опустил уголки рта книзу.
- В сей варварской стране, - заявил он, - нельзя быть уверенным ни в чем. Это край обманов.
- Город выглядит заброшенным, - сказал Лэнсинг. - Мы добрались сюда вчера к вечеру, но вид у него был устрашающий, и мы решили обождать до утра.
- Он не только заброшен, - отозвался Пастор, - но еще и мертв. Мертв давным-давно. Здания рушатся от одной лишь старости.
- И все же мы нашли пару любопытных вещей, - сообщил Генерал. - Одно здание наподобие административного, фасадом выходящее на площадь. Мы там устроили штаб, эдакую рабочую базу. А внутри него нашли штуковину, которую назвали графостатом. Разумеется, он почти разрушен, но один его угол...
- А в другой комнате, - перебила Сандра, - скульптурная группа. Единственное найденное нами произведение искусства. Вырезана из белоснежнейшего камня. А какая тонкая работа! Словно эти скульптуры вырезаны прямо у нас в душах.
- Но не нашли ничего, что пролило бы хоть лучик света на причины нашего пребывания здесь, - проворчал Пастор и повернулся к Генералу. - А вы были уверены, что найдем. Вы даже были уверены, что мы найдем здесь людей...
- Всяко бывает, - не смутился Генерал. - Надо встречать действительность лицом к лицу, а не рвать на себе волосы или падать и колотить пятками по земле, когда выходит не по-вашему.
- Вы завтракали? - поинтересовалась Сандра.
- Нет, - ответила Мэри. - Как только мы вас увидели, тотчас же поспешили к вам навстречу.
- Мы тоже. Так давайте же пойдем в штаб и позавтракаем все вместе.
Генерал зашагал впереди, а Лэнсинг пристроился рядом, в шаге от него.
- Только давайте не будем торопиться, - попросила Мэри, - чтобы Юргенс поспевал за нами.
- Ну ладно, - Генерал развернулся на месте. - Юргенс, как делишки?
- Да вот стал медлительным, а так ничего, - ответил тот.
Генерал снова двинулся вперед, но уже немного помедленнее.
- Не одно, так другое, - буркнул он Лэнсингу. - Непременно какаянибудь чертовщина нет-нет, да задержит нас.
- Сдается мне, вы здесь единственный, кому невтерпеж.
- От старых привычек отказаться трудно. Я всю жизнь торопился. Дома нам приходилось постоянно быть на ногах, иначе кто-нибудь непременно подкрадется и огреет.
- И вам это нравилось? Вы испытывали наслаждение каждый миг.
- Скажем так: я лупил чаще, чем лупили меня.
Он вел отряд по бывшими улицами, хотя теперь они вряд ли могли претендовать даже на звания тропинок. Изрядная часть больших каменных плит мостовой была сдвинута с места, а огромные блоки камня, обрушившиеся с обрамлявших улицы зданий только усиливали неразбериху. Из обнажившейся почвы росли лианы и кусты. В щелях между пока остающимися на своем месте плитами мостовой росла трава и мелкие растения.