- Карта.
- Может, это здешние места, - предположил Лэнсинг.
- Наверно. Надо взглянуть попристальнее, при более хорошем освещении.
На листе были нанесены линии и странные пометки, а рядом с некоторыми пометками - цепочки знаков - наверно, названия населенных пунктов.
- Генерал велел аукнуть, если что найдем.
- Это подождет, - ответил Лэнсинг. - Давай сперва разберемся с остальными комнатами.
- Но это может быть важно!
- Через час это будет ничуть не менее важно, чем сейчас.
И они продолжили поиски, но так ничего и не нашли - во всех пыльных комнатах было пусто, хоть шаром покати.
На полпути обратно по коридору они услышали отдаленный гулкий крик.
- Кто-то что-то нашел, - сказал Юргенс.
- Вероятно. Вот только где?
Крик, отражаясь от многочисленных стен просторного подвала, перекатывался гулким эхом, спутав все направления. Казалось, он звучит повсюду.
Торопливо проскочив остаток коридора, они вышли к подножию лестницы, но определить направление на крик не удалось и здесь. Порой даже казалось, что звук доносится из того коридора, который они только что покинули.
Затем в правом коридоре заплясал огонек.
- Это Генерал и Сандра, - сообщил Юргенс. - Значит, находку сделали Пастор и Мэри.
Но не успели они отойти на несколько шагов, как на них обрушился запыхавшийся Генерал.
- Вы здесь, - отдуваясь, выдохнул он. - Значит, вопит Пастор. Мы не могли разобрать, откуда доносится крик.
Уже вчетвером они бросились в центральный коридор. В дальнем его конце они влетели в комнату, оказавшуюся намного больше любой из тех, где побывали Юргенс и Лэнсинг.
- Можете прервать свой кошачий концерт, - гаркнул Генерал. - Мы здесь. Из-за чего столько шума?
- Мы нашли двери, - заорал Пастор.
- Ну, черт вас дери, мы тоже! - рявкнул Генерал. - Все нашли двери!
- Если вы на минутку умолкнете, мы покажем, что у нас тут. Это иные двери.
Лэнсинг, подойдя к Мэри, увидел на дальней стене комнаты ряд круглых огней - не слепящий свет фонарика и не пляшущие отсветы костра, а мягкое сияние солнца. Все огни находились примерно на уровне глаз.
Мэри обеими руками вцепилась в его правое плечо.
- Эдуард, - произнесла она дрожащим голосом, - мы нашли иные миры.
- Иные миры? - тупо переспросил он.
- Там двери, а это дверные глазки. Погляди в глазок, и увидишь мир.
Они подталкивала его вперед, а он, все еще не в силах поверить, медленно подошел к одному из светлых кругов и остановился.
- Посмотри, - трепеща, сказала Мэри. - Посмотри и да узришь. Это мой любимый мир. Он нравится мне больше прочих.
Лэнсинг пошел еще ближе и заглянул в глазок.
- Я зову его миром цветущих яблонь, миром синей птицы, - сказала Мэри за его спиной.
И тут он увидел мир.
Перед глазами Лэнсинга раскинулось спокойное, ласковое пространство, покрытое густой, чуть ли светящейся от свежести зеленой травой. Посредине луга бежал сверкающий ручей, а трава пестрела голубыми и желтыми цветами. Желтые напоминали колеблющиеся на ветру нарциссы, а голубые, чуть пониже желтых и потому полускрытые среди травы, взирали на него, как множество испуганных глаз. На вершине холма в отдалении росла рощица низеньких розовых деревьев, скрытых от взгляда сплошным ковром своих удивительно розовых цветов.
- Это дикие яблони, - донесся до него голос Мэри. - Розовым цветут дикие яблони.
Этот мир был напоен ощущением свежести, словно ему было не более минуты от роду - омытый весенним дождем, высушенный и расчесанный ласковым ветерком, отполированный до блеска нежными солнечными лучами мир.
И больше ничего - только покрытый миллионами цветов зеленый луг, сверкающий на лугу ручей и розовое сияние цветущих яблонь на вершине холма. "Этот мир прост и незамысловат, но ничего иного от него и не требуется, - подумал Лэнсинг, - этого больше чем достаточно".
Отвернувшись от глазка, Лэнсинг взглянул на Мэри.
- Это чудесно.
- Я тоже так думаю, - подхватил Пастор. Впервые со времени знакомства с ним Лэнсинг увидел, что уголки рта этого человека не изогнулись книзу в гримасе неудовольствия. Его вечно тревожное озадаченное лицо наконец-то разгладилось и осветилось покоем.
- Вот в некоторых других, - содрогнувшись, произнес Пастор, - вот там... А сей...
Теперь Лэнсинг обратил свое внимание на дверь, в которой был сделан глазок, и увидел, что она несколько больше обычных дверей и сделана из чего-то наподобие прочного металла. Петли были сделаны так, чтобы дверь открывалась наружу, в иной мир, и прочно застрахована от случайного открывания мощными засовами, неколебимо покоившимися на своих местах. Удерживались засовы укрепленными в стене дополнительными болтами.
- Это лишь один из миров, - сказал Лэнсинг. - А каковы другие?
- На этот они непохожи, - ответила Мэри. - Пойди да посмотри.
Лэнсинг заглянул в следующий глазок. Там открывался арктический пейзаж: обширное снежное поле, вихрь яростной вьюги. Сквозь кратковременные разрывы в метельной пелене ослепительно проблескивал вознесшийся к небу ледник. Хотя холод сюда и не добирался, но Лэнсинг невольно поежился. Ни единого признака жизни - лишь снежные вихри да сверкание льда.
В третьем глазке он увидел голую каменистую поверхность, местами скрытую под глубоким слоем зыбучего песка. Разбросанные по скале камешки вели себя, как живые - перекатывались и подпрыгивали, увлекаемые вперед силой несущего песок ветра. В нескольких шагах от взора все заволакивала тускло-желтая пелена летящего песка, словно в этом мире не было не только горизонта, но и расстояний.
- Смотри-смотри, - подзадорила переходившая вместе с ним с места на место Мэри.
В следующем глазке был виден дикий, буйствующий жизнью мир - страна влажных джунглей, кишевший плавающими, ползающими и копошащимися жаждущими крови хищниками. На мгновение Лэнсингу даже показалось, что в этой путанице нет отдельных тварей, а лишь яростное, лихорадочное шевеление. Затем он мало-помалу начал различать в этой суете жрущих и пожираемых, сытых и алчущих, охотников и добычу. Такой буйной жизни ему не приходилось видеть ни разу в жизни: деформированные тела, исполинские челюсти, мельтешащие конечности, блестящие клыки, острые когти, сверкающие глаза.