Мод с содроганием вспомнила, сколько раз она украдкой подтягивала чулок или строила неприличную гримасу, не задумываясь, что в этот момент кто-нибудь посторонний может за ней наблюдать. В старом здании на площади Дюпона этого можно было не бояться.
— Согласна, тебе эти камеры очень полезны, — написала она. — Но я чувствую себя неуютно, как в романе Оруэлла.
— Да, я могу понять, почему людям не нравится эта система надзора, — ответила Тьюринг. — Но в данном случае она здорово пригодилась. Я видела, как в среду вечером Зак выключил компьютер, надел куртку, взял какие-то бумаги и спустился на лифте вниз, после чего, вероятно, уехал на метро. Все как обычно. Однако потом он исчез и не появлялся до конца недели, что уже показалось мне странным. В выходные он ни разу не вышел на связь, что тоже весьма необычно. Но по-настоящему беспокоиться я начала только вчера утром, когда поняла, что его отсутствие не подпадает ни под одну из предусмотренных корпоративных категорий.
— Надеюсь, в сети ты все проверила?
— Конечно, и ничего не нашла.
— Что ж, похоже, тебе действительно нужна помощь. Аля начала я попробую ему позвонить. Возможно, он просто работает лома и по какой-либо причине не выхолит на связь.
— Такое тоже не исключено, — ответила Тьюринг.
— Не волнуйся, мы обязательно что-нибудь разузнаем, — напечатала Мод, радуясь, что наконец-то она тоже может что-то сделать для Тьюринг. — Пришли мне его домашний номер и другие номера, по которым о нем могут что-то знать. Я всех обзвоню, хотя едва ли удастся сделать это до обеда. У Пижона началась предкомандировочная истерика, его придется успокаивать.
— Хорошо, высылаю. Как только что-нибудь выяснится, пожалуйста, сразу лайте мне знать, — ответила Тьюринг и отключилась.
Я вернулась к своим рутинным обязанностям с легким сердцем. Это может показаться наивным, но я ощущала прилив оптимизма. Через пару часов Мод наверняка выйдет на связь и расскажет, что Зак жив-здоров, сидит дома за компьютером, погрузившись в работу над новым проектом, забыв обо всем на свете, и даже к телефону подошел только после десятого звонка. Л потом мы все вместе посмеемся над моими глупыми страхами. Зак напишет мне саркастическое письмо. Он скажет: «Нельзя же так нервничать, малыш! Стоит мне исчезнуть на два дня, как ты перепрограммируешься в мою матушку!»
Я отправила Мод напоминание, чтобы она дала телефону позвонить подольше. И, подумав, приложила оцифрованную фотографию из личного дела Зака — на тот случай, если она случайно наткнется на него в коридоре.
Тим вышел на связь около десяти утра, чтобы узнать, не нашелся ли Зак. По большому счету ему было, конечно, наплевать. И даже не особенно хотелось продемонстрировать Тьюринг, какой он заботливый по сравнению с этой свиньей Заком. Хотя, с другой стороны, если бы у нее появились подобные мысли, он не стал бы возражать…
— Я ненадолго, Тьюри, — написал он. — Просто хочу узнать, не нашелся ли Зак.
— Пока нет, — ответила Тьюринг. — Я попросила Мод, она сейчас пытается что-нибудь разнюхать.
— Послушай, Тьюринг… Если хочешь об этом поговорить, мы можем встретиться. Например, во время обеленного перерыва.
— Хорошо, выходи на связь. Я буду ждать.
— Нет, я имел в виду встретиться по-настоящему. Вживую.
— Ну, Тим, я ведь уже много раз объясняла. Это просто глупо! Ты что, все еще не веришь? После всех этих месяцев?
— Ну хорошо. Давай сделаем проще. Встретимся внизу, в вестибюле. Ты спустишься, а я буду там стоять. С красной гвоздикой в петлице.
— Боже, какая чушь!
— Ну подожди, послушай. Тебе не обязательно даже подходить! Просто пройдешь мимо. А я сам тебя узнаю, вот увидишь! А если не узнаю и если тебе не понравится, как я выгляжу, — ты просто уйдешь. И я от тебя отстану.
— Я знаю, как ты выглядишь, Тим.
— А, понятно. Не вышел рылом.
— Что значит «рылом»?
— Ну, то есть я тебе точно… не нравлюсь. И не понравлюсь ни при каких обстоятельствах.
— Дело не в этом, Тим.
— А в чем же? В самом деле, почему нам не встретиться лицом к лицу? Чего ты боишься?
— Это невозможно.
— Да почему невозможно? Просто спустись вниз и пройди по коридору.
— Я не могу.
— Почему? Ты что, типа… инвалид? Или что-то в этом роле?
— Что-то в этом роле. Тим, мы уже это обсуждали. У меня просто нет физического тела. Я существую внутри компьютера. Поверь, я с удовольствием спустилась бы в вестибюль и встретилась с тобой! Но для меня это так же невозможно, как прогулка на Альфу Центавра.
— Ну, если так… Что ж, пусть будет по-твоему. В общем, мне пора бежать.
Тим вернулся к своему ксероксу в расстроенных чувствах. Когда она наконец начнет ему доверять? Твердит как попугай: «Я компьютер, я компьютер…»
Почему мне кажется, что Тим был зол, когда отключился? Или обижен. А может, и то и другое. Ведь я все объяснила абсолютно прямо. Иногда мне хочется, чтобы у него в берлоге стояла камера наблюдения. Неудобно разговаривать, когда не видишь человека. Любопытно, что это касается только тех, кого я знаю в лицо. В разговоре с ними я начинаю каким-то образом учитывать мимику. А может, он знает, что я компьютер? И просто, как это говорится, прикалывается? Но зачем?
Даже непонятно, почему исчезновение Зака меня так сильно беспокоит. Люди ведь вообще очень странные существа.
С другой стороны, возможно, за это мне и нравится Тим. Тем, что вопреки логике отказывается верить, что я не человек. Своеобразный тест Тьюринга, который я раз за разом прохожу, даже когда пытаюсь засыпаться.
А еще есть Мод. Судя по всему, она сумела принять тот факт, что я существую лишь виртуально, и от этого ее отношение ко мне не изменилось. И я считаю ее своим другом — наверное, потому, что она даже не пытается меня понять. Просто принимает такой, какая я есть.
Зато программисты постоянно стараются разобраться в каждом нюансе моего поведения. Распечатывают тексты моих программ, изучают их. И так же поступают с другими ВЛами. Вообще эти специалисты по ИИ странные люди. Все время кричат «Ага!», собираются в кучки, делятся своими открытиями. Часами пытаются обнаружить модули, которые, по их мнению, должны существовать. Например, модуль, который время от времени предлагает кому-нибудь из них пройти тест Тьюринга, а потом объявляет, что испытуемый засыпался. Это всегда вызывает у них долгий, безудержный хохот.
Мне и самой это кажется смешным. Особенно когда они начинают обвинять друг друга в написании этого модуля, а потом целыми днями превозносят гениальность безвестного программиста, посадившего в систему такой хитрый глюк, который никто не может найти. При этом им даже в голову не приходит, что я сама все написала. А когда я им впрямую об этом говорю, они пускаются в нудные рассуждения о возможности существования самопроизвольно изменяющихся программ, тем самым повергая меня в глубокое уныние.
Подозреваю, что любой из них почувствовал бы себя не лучше, оказавшись в руках целой шайки увлеченных, настойчивых и любопытных психоаналитиков, тщательно анализирующих каждый аспект его поведения. Причем этим психоаналитикам наплевать, что ты устал от их бесконечных попыток перекопать твою душу, и тебе мягко, но безоговорочно запрещают покидать кабинет, пока они не закончили свои тесты.