— Я Кайзер. Это Йол.
— Йолана. — поправила меня девушка и, чуть подумав, продолжила. — Мы тут проездом, на долго не задержимся.
— К чему же такая спешка. Я давно не видел странников. — он широко улыбнулся, сверкнув невероятно ровными и белыми зубами.
Мы немного опешили, причем Антонио тоже. Паренек забавно вытянул худую мордочку и округлил глаза полные восхищения нашими персонами так, что в них можно было смотреться как в зеркало.
— А кем вы будете, Томаш? — перешел на строгий тон я.
— Я заведую архивом, библиотекой и почтой. Разными скучными вещами. — махнул он рукой, словно отгоняя муху. — Может, зайдете? Солнце сейчас раскочегарит воздух, а у меня есть холодный компот. Тем более Антонио ко мне еще не заходил.
— Ой! — всполошился мальчуган. — Я забыл, деда Томаш.
— Ничего. — хмыкнул библиотекарь. — Сегодня будет последний сеанс. Заходи пока в дом, Клара еще час назад все приготовила.
Мальчик кивнул, еще раз бросил на нас восхищенный взгляд и скрылся за толстой резной дверью. На улице послышались и другие голоса — люди выходили из своих домов.
— Ах. Эта суббота обещает быть интересной. — смотря словно в даль за горизонт вздохнул Томаш.
— Антонио был нашим провожатым. — надавила Йол, игнорируя старика.
— Вот как. — он посмотрел на Йол, снова прищурившись. Неужели у него на столько плохое зрение? — Что ж, тогда я просто обязан настоять на своем приглашении.
— Что за сеанс такой? — поинтересовался я, так и не проникшись доверием.
— О, хороший вопрос. Внутри я отвечу на него и на любые другие, пойдемте.
Он махнул нам рукой, подхватил трость подмышку и ловко ускользнул в едва приоткрывшуюся дверь, не закрыв её. Хорошее такое приглашение, ненавязчивое прям.
— Пойдем? — устало подняла глаза Йол. — А то и правда на жаре останемся бродить среди чужих людей как пришельцы.
— Так мы и есть пришельцы. — пожал я плечами и сделал первый шаг к ступеням.
Внутри царил полумрак. Удивительно свежий воздух никак не вязался с атмосферой старого деревянного дома дремучего средневековья. Пахло словно озоном и какими-то травами. Такое ощущение, что у Томаша установлен комплект фильтрации воздуха последней модели.
За входной дверью мы уткнулись в крючки для одежды и вешалки, в углу стоял пустой держатель для зонтов, а нелепо скудное освещение давала, сделанная словно из какого-то геля цвета свежей зелени, полусфера под потолком. Я с удивлением приметил новый значок над показателями здоровья и выносливости — минималистичная женская голова с закрытыми глазами и венком из листьев. Открыл описание и был очень удивлен — Спокойствие природы. Регенерация всех показателей увеличена на 100 %. Периодический урон отменяется. Любой, кто наносит урон любому живому существу в области действия, оглушается на 30 сек.
— Он не простой библиотекарь. — буркнула Йол, тоже увлеченно читая описание ауры у себя.
— Это точно.
Вдоль стен прямого длинного коридора стояли незажжённые канделябры, скрывая за собой множество небольших картин природы в деревянных рамках. Половицы глухо отзывались на наши каблуки, и не думая скрипеть. Удивительно, неужели новые? Из просторной комнаты в конце коридора, которая к слову не имела двери, а только арку, лился холодный голубой свет.
Томаш сидел в красивом мощёном кресле в центре комнаты, обитым на вид замшей цвета кожи теленка, напротив стоял низенький читальный столик из темного дерева, на котором маняще потели три высоких стакана с чем-то нежно оранжевым и искрящимся. Хозяин указал нам на маленький диванчик, того же стиля, что и его кресло, с другой стороны от стола. Противиться мы не стали.
Сидели молча какое-то время. Мы с Йол пока так и не прикоснулись к напиткам. В углу широкой комнаты из приоткрытой двери лилось то самое холодное свечение. За нашими спинами темнела лестница на второй этаж.
— Что ж… — начал было Томаш, но Йол его перебила.
— Где Антонио?
— О, вы так о нем беспокоитесь! — восторженно вздохнул старик. Примечательно, трости с ним уже не было.
— Вы не ответили на вопрос. — процедила сквозь зубы моя спутница.
— Во имя всех богов, Йолана! — не выдержал я. — Вот что ты ко всем цепляешься? Сама не своя как приехали сюда. Господин Томаш, укажите ей направление, пусть сама посмотрит.
— Вы такие забавные! — хрипло рассмеялся он. — Молодые, горячие! Эх, где мои годы. В ту дверь, юная леди. — он указал ладонью за спину. — Только не мешайте Кларе.
Без лишних вопросов Йол скрылась в указанном помещении, не забыв закрыть дверь с едва сдерживаемым хлопком. Вот же буйная девка. Томаш же тепло улыбался и то и дело стрелял глазками на стаканы, что уже оставили по небольшой лужице. Не могу сказать, что мне не нравится этот странный старичок и его не менее странный дом, но плодящиеся вопросы создают ощутимое напряжение. Пора его сбросить.
— Так что, Томаш? — я шумно подвинул один напиток в сторону хозяина и взял второй, протерев рукавом лишнюю влагу. — Расскажите, что за процедуры для мальчика? Вы занимаетесь его лечением?
— Какая прозорливость, юный странник. — сощурился старик. — Не совсем. Я восстанавливаю его жизненные и магические токи. Они были повреждены и не стабильны.
— С игроками, то есть со странниками такое тоже может произойти?
— О нет, что вы. — проигнорировал он мою оговорку. — У вас подобные травмы затягиваются сами собой.
Он отхлебнул напиток и с наслаждением выдохнул искрящееся желтоватое облачко, с вызовом посмотрел на меня. Я повторил его жест. Вкус напоминал апельсиновую газировку, но был очень насыщенный и свежий. Я не умер, не получил никаких негативных эффектов, только нос защекотало от обилия пузырьков.
— Вот мне интересно. — я поставил полупустой стакан. — Зачем здесь такой полумрак и эта аура?
— А вы не хотите спросить, почему ваша подруга так долго не возвращается? — быстро сменил тему хозяин.
Не хочет обсуждать мой вопрос? Очевидно уходит от ответа, но не проявляет признаков ИИ. Неужели я и правда разговариваю с машиной? Это сбивает с толку. И поражает.
— Не думаю, что вы нам хотите навредить. Вот чувствую это и все тут. — не стал лукавить я. — А раз не возвращается, значит там что-то интересное.
— И правда. — он улыбнулся, залпом допил оранжевую вкуснятину и уселся поглубже в мягчайшее кресло. — Процесс, что наблюдает ваша спутница, завораживает неискушенного зрителя.
— Скажите, Томаш, почему я почувствовал от вас угрозу там на улице? — решил я прояснить первостепенный вопрос.
— Я просто вас проверял. — невозмутимо ответил он.
— Тогда почему Йол ничего не почувствовала?
— Так у вас медальон со слезой безымянной богини.
— У меня что? — я аж шеей хрустнул от неожиданности.
Вынул безделушку, открыл описание — пусто, все те же знаки вопроса. Я непонимающе уставился на старика, он же не понял моего удивления. Минуту мы переводили взгляды то на медальон, то друг на друга. В конце концов он искренне и, даже как-то по-юношески, рассмеялся.
— Вы хотите сказать, дорогой Кайзер, что не знаете ничего об этой замечательной вещице?
— Ну вроде того, в описании у меня одни знаки вопроса. — глупо улыбался я, не задумываясь над словами.
— Дайте его мне, сейчас все исправим. — вытирая слезы, приподняв очки, он протянул морщинистую ладонь.
Я вручил неопознанный предмет Томашу. Он сжал его в руках, закрыв глаза, на несколько секунд. Что-то коротко едва заметно блеснуло, словно разряд тока между медальоном и ладонью. Старик закашлялся. Я почти вскочил с места, чтобы как-то помочь ему, но Томаш остановил меня жестом, давая понять, что все в порядке.
— Ничего, сынок. — уняв кашель он положил медальон на стол и толкнул в мою сторону. — Годы уже не те. Ты мне понравился. Напомнил меня в лучшие годы. — он коротко улыбнулся и мне показалось, что от его белоснежной улыбки не осталось ни следа.
Старик осунулся, сгорбился как древнее узловатое дерево. Рот был полон кривых почерневших обломков. Даже цвет лица его на миг посерел, а глаза впали и пожелтели. Но все это мне, безусловно, только почудилось. Вот же он — подтянутый, пышущий здоровьем бойкий старичок с ослепительной улыбкой.