Их немного обступили остальные, кто только мог поместиться в тесном окопе, шлемы опущены, оружие в руках подрагивало. Датц лежал головой на коленях брата, грудь и живот грубо вскрыты, словно он взорвался изнутри. Тетц рыдал, роняя горячие потоки соли на застывшее удивленное лицо брата. Заметно, что очень сдерживается. Его правая рука была выдрана до самой ключицы, левая же заканчивалась в районе локтя алыми лохмотьями. Я подошел, бойцы молча уступали дорогу. Бросил взгляд на хитпоинты Теца и тяжело вздохнул, но не успел ничего сказать. Парень меня опередил.
— По — помо — кх. — он не мог внятно сказать, только зажмурился и запрокинул голову, выставляя из-под брони тонкую белую полоску шеи с трепещущим юношеским кадыком.
— Дурак. — едва слышно обронил я. — Кто ж так просит.
Стремительный шаг к парню, рывком достаю кинжал, левой рукой поддеваю его доспех и вонзаю лезвие в сердце, тут же отпуская рукоять, крепко обнимаю мальчика. Его тело вздрагивает, слышу последний всхлип, чувствую щекой его застывающую улыбку и тихий выдох «угу». Тело обмякло, а я не мог отпустить его.
Горячие слезы без единого спазма текли по моему лицу, которое в миг лишилось всех эмоций. Я положил Теца рядом с братом, закрыл обоим глаза. Обернулся к остальным, все уже были на позициях, но искоса смотрели на меня.
— Доложи. — я обратился к одному из наиболее «целых» бойцов, так как остальные, как и я, выглядели слегка контуженными.
Руки все еще едва слушались и слегка метались по броне, бессмысленно скользили о рукоять меча и как бы избегали пустые ножны кинжала. Отвратительно знакомый мандраж, так тщательно забытый со времен службы, снова липко опутывал разум. Растерянность душила, хотелось убежать и спрятаться. Страшно, но я справлюсь, как тогда. «Мы способны на гораздо большее, чем думаем» — так говорил мой старый друг из трущоб.
— Почти все ранены, Кайзер. — уныло басил боец. — Двое… — он обронил взгляд на тела братьев позади нас и с тяжелым выдохом продолжил. — Враг наступает. Я видел технику. Много. Ближний бой, думаю, тоже скоро начнется.
Я кивнул, хлопнул по плечу товарища и подошел к бойнице, чтобы самостоятельно увидеть масштаб сражения. В авангарде укреплений было относительно спокойно, лишь пара струек жирного сизого дыма взвилась высоко в небо, а вспышки заклинаний сверкали бесперебойно, не давая противнику активно двигаться по полю. Крепостные орудия почти не поддерживали авангард и наш, левый фланг, зато по правому работали жарко. В той стороне я видел огромные силуэты монструозной техники, не похожей ни на что знакомое из реальной жизни. Вспышки ответных залпов поливали наши позиции яростнее, чем на всей линии фронта.
Сделалось не хорошо. Там, на правом фланге, густой лес и засадная армия, которая должна была стать мечом нашей контратаки, но сейчас все в пыли и огне. Фронт держится хорошо, но уже заметно, как заклинания понемногу перенаправляются в ту сторону.
— Противник! — раздался чей-то злобный рык.
Я повернул голову прямо и обомлел. Там, где только что тускло что-то взрывалось синими вспышками и клубилась плотная пыль в вперемешку с дымом, как плотная завеса, отчетливо проступали корпуса вражеской техники. Сложилось впечатление, что на это и был расчет или же вовсе магия, с помощью которой от наших глаз скрыли такую мощь.
Двигались машины медленно, грузно, монолитно, вспахивая нежную плодородную землю широченными стальными гусеницами, которые оставляли внушительные борозды, больше похожие на двуполостные дороги. Скаты брони нагромождались друг на друга, образуя уродливое металлическое тело горбатой черепахи, возвышался этот исполин на добрые пятнадцать метров. Из многих стыков между слоями серого металла виднелись толстые, но короткие, стволы малых орудий, пасти мертвецов, а длинные узкие бойницы у самих траков ощерились десятками рыщущих в поисках жертвы мушкетов с тонкими штыками на концах. По бокам корпуса под железными каркасами, напоминающие крылья, подвешены огромные бронированные сферы, со счетверёнными стволами, видимо, предназначенные для тактической обороны. С каждой стороны на разных высотах их было по две. Все вместе, если спаять в один массив, они бы не сильно уступали в объеме самому танку, если этого монстра можно так назвать. Сверху располагалось что-то отдаленно напоминающее ствол артиллеристского орудия на подвижной платформе, вот только загнут он был как тромбон и направлен почти вертикально, почти на девяносто градусов. О предназначении последнего оставалось только догадываться.
— К-командир? — рядом проблеял испуганно мой подчиненный. — Что мы можем им сделать?
Голова пухла от десятков вопросов, возникших за тысячную долю секунды. Самый острый — а что дальше? Нас здесь, во второй линии окопов левого фланга, около пяти сотен бойцов ближнего боя, вдвое меньше лучников, стрельцов примерно сто пятьдесят стволов. Должны быть еще боевые маги и десяток полевых лекарей. В первой линии огневая мощь выше, но пехоты меньше, однако бойцы там уже в солидной броне и с тяжелыми щитами. Артиллеристов на поле нет вовсе, только за стенами форта.
С такими раскладами, как нам остановить боевые машины врага? Да хотя бы одну и хотя бы не на долго… Очевидно — никак. Их броня явно сделана так, что простые заклинания и выстрелы из мушкетов, а тем более стрелы, не смогут нанести серьезного ущерба, разве что орудия…
«Вспомнишь солнце, вот и лучик» — говаривал мой старый друг. Будто в ответ на мои размышления по технике ударили десятки залпов из нашей крепости.
— Втянули головы, засранцы! — ревел я, силясь прорваться сквозь канонаду, ибо радостные возгласы товарищей и вытянутые шеи могли привести к очень нехорошим последствиям.
Клубы дыма быстро рассеивались. Техника встала. Корпуса нескольких чадили оплавленными стальными цветками, еще добрую половину покорёжило так, что оставались большие сомнения в их дальнейшей боеспособности. Уцелело лишь пять единиц из, примерно, пятнадцати — восемнадцати.
Оставшаяся в строю техника пузырилась слоями защитных магических оболочек, что испускали те самые тромбоны! Еще несколько снарядов попали по ним, но результат был нулевой — барьеры лишь едва заметно подернулись мелкой рябью, словно по поверхности желе легонько стукнули пальцем.
Квадратик сообщения замигал, отвлекая от размышлений о ходе боя и нашей дальнейшей судьбе в целом. Чертова отработка.
«Внимание второй линии обороны! После следующего залпа всем немедленно переместиться на первую линию и приготовиться встречать противника!» — командовала Тара.
— Внимание, бойцы! — незамедлительно отреагировал я. — Оружие к бою! Проверить наличие зелий!
Всем выдавали по две склянке средненького целебного. Они не могли спасти от тяжелого ранения или травмы, вроде перелома, но функцию аптечки первой помощи выполняли сносно.
Солдатское зелье лечения.
Моментальное восстановление хр — 200
Восстановление хр в течение времени — 5ед.\сек. — 30 сек. (итого 150хр)
Останавливает кровотечение 1-й и 2-й степени.
У меня таких было четыре и еще два для восстановления выносливости с подобными характеристиками. Командирская привилегия, мать её. Зубы скрипнули, заныли. Мне было слишком хорошо известно, на сколько обычный пехотинец не в фаворе у командования. Расходник, как эти красные флаконы. Везде одно и тоже, черт.
— По моей команде! На первую линию. — я взобрался на бруствер и припал к опаленной земле. Некогда сопли на кулак мотать.
Товарищи выстроились на дне окопа в одну шеренгу по обе стороны от меня, ждали отмашки, напряглись, как взведённые пружины. Молодцы. Адреналин бурлил в венах, точно свежее кусачее пиво, взгляд словно прояснился, мир обрел сверх чёткость и прибавил в контрасте. Пальцы до бела сжали рукоять меча, болели, как если бы их разрывало изнутри от безудержной внезапно возросшей силы…