- А как же они? - Мордонт указал на созданий.
Жрец улыбнулся.
- За меня не беспокойтесь. Не зря же я трачу столько нервов и сил, оставаясь на своей должности.
"Лживое отродье!" - чуть было не выпалил Валорг.
- Небеса! Вы только посмотрите! - возопил Ламин.
Ничего не поняв, Жрецы задрали головы, совсем забыв о популярном выражении. Впрочем, нашлось-таки то, что их отвлекло. С юго-востока, откуда пришел Сарпий, пробираясь через защитные рубежи, по воздуху текло
нечто
.
- Это же лава! - крикнул тот же.
- Лава... - пробормотал Тарлион. - Из мозаики...
- Да ведь он же просто берет ресурсы других миров!
Плывущая по воздуху лава, густая, булькающая, исходящая паром, добралась до крайнего круга тварей. Жаркий поток поглотил их. Звери взвыли; не успевшие убежать погибли, другие не замечали и исчезали в раскаленной пучине безмолвно. В поредевшей толпе стало видно золотой плащ Переписчика. И дрался он наравне с хозяином, стегая по глазам самых наглых созданий.
"Жив! - с радостью отметил Валорг, ничуть не смущаясь, что двумя часами ранее пытался убить Сарпия. - Делал вид, что хотел убить, - поправил себя Жрец. - Конечно же, мы бы не справились".
На животных готовилась новая атака - огромное фиолетовое облако. Сарпий помнил, как быстро перебежал тот кусок мира, ибо он был непригоден для дыхания, и намеревался накрыть им часть тварей. Переписчик с трудом отмахивался от монстров при помощи Струнки - орудовать одной рукой было делом не из легких. Все больше он увиливал да прыгал туда-сюда. Правая рука была занята магией.
Фиолетовое облако оформилось в купол и накрыло животных. Вскоре Жрецы увидели, как те забились в агонии от нехватки воздуха. Попутно Валорг наблюдал за Переписчиком, за его страшным выражением лица и леденящим душу смехом. Чтобы животные не покинули купол, Сарпий наложил поверх него
воздушную гладь
и укрепил ее.
С севера на Сарпия летел гигантский уродливый монстр - мускулистое туловище, вытянутые, как у крокодила, челюсти, кожистые крылья и мощный хвост с тяжелым костяным наконечником.
Расправившись с последней
мелочью
, Сарпий поднял руки. От подошв сапог змейками пошли трещины. Они протягивали свои тела все дальше к летящему нечто.
- Вот и настал конец нашему Сарпию, - заключил Тарлион, уже готовя заклинание возврата.
- Не спеши... Те, - заявил Валорг, заприметив волнение с восточной стороны.
Сперва их всех накрыла тень. После тень удлинилась. Жрецы увидели отбрасывающий тень источник.
- Не может быть...
- Как?!
- Это же...
- Кусок мира... - восхищенно прошептал Валорг.
Сарпий поднял тот самый взрывающийся пласт. Он летел прямиком в зверя-переростка. Огромная масса впечатляла - зрелище было не просто диковинным... Это было из ряда вон. Даже находчивый на магические трюки Тарлион чуть не схватился за сердце, увидев
необъяснимое
. Чудовище же было слишком тупым, чтобы трезво оценить ситуацию. Да и какой зверь поймет, что против него пустили целый фрагмент иного бытия?
Сарпий слегка присел и крутанул ладонями. Взрывающийся мир всколыхнулся, скособочился и теперь летел вперед поверхностью.
- Он страшен... - прошептал Чирох.
- Кто из них? - хмыкнул Тарлион. - Да-а-а, однако... И вот его мы хотели взять Цепями Сумрака...
- Смешно... - сказал Мордонт.
Взрыв сотряс пространство. Даже здесь, в парамире, пошли такие вибрации боли и возмущения, что Жрецов отбросило назад. Их сафексные копии зарябили, тела на какое-то время онемели.
- Проклятье! - выругался Тарлион, поднимаясь.
Иномировой пласт врезался в крылатую тварь. Его поверхность разразилась многотысячными взрывами, соединяющимися между собой надрывным рокотом. Они сливались в единый гул и буквально
ломали
чудовище.
Он падал. Зверь? Вряд ли. Обезображенный до неузнаваемости шмат мяса? Пожалуй. От морды и груди животного не осталось ничего, кроме страшной раны. Чудовище упало на покрытую трещинами землю. Стало ясно, зачем Сарпий
надломил
ее до самых глубин - чтобы лишить твердости. Крылатая тварь с хрустом провалилась в самые недра Тиэльмы - Тиэльмы ли? - оставив после себя воронку.
Сарпий даже не посмотрел, что там стряслось. Он хотел было убрать Струнку за спину, но передумал - рубежи Ондогорана миролюбивостью не отличались. Несмотря на то, что это было последним рубежом.