Я тронул поводья, и Цезарь развернулся весь преисполненный собственного достоинства. Вокруг меня повторили маневр гвардейцы, ну а затем и все остальные придворные, которые решили поприсутствовать на данном световом шоу. Невдалеке вертелся Юдин. Я просто уверен в том, что этот слишком уж деятельный господин вскоре огромную статью напишет, посвященную проблеме освещения нашей жизни, тьфу, наших городов.
На пути моего следования во дворец продолжали зажигаться фонари. Зрелище было удивительным, торжественным и даже немного волнующим.
Теперь нужно запустить в производство керосиновые лампы и можно сказать, что я сделал для страны все, что мог. Хотя нет, вру, не все. А все потому, что я хочу изобрести велосипед. Для этого очень хороший кузнец, по имени Иван уже ковал детали по моим эскизам. Единственное, что пока останавливало от полноценной сборки, это мое плохое понимания того, как можно использовать колеса без резины. Точнее, я понимаю, что прекрасно можно, в каретах же езжу, но что-то меня все-таки останавливает.
— Государь, Петр Алексеевич, — я посмотрел на подъехавшего ко мне Ушакова, который выбрал время, чтобы посмотреть на такое воистину незабываемое зрелище, как освещение Москвы. Петербург, к примеру, еще в проекте учитывал наличие освещения. Здесь же все устанавливалось с нуля.
— Да, Андрей Иванович, какое удивительное и даже грандиозное зрелище, ты только посмотри, — и я указал вперед, где по мере нашего неспешного передвижения загорались все новые и новые фонари.
— Зрелище заслуживает всяческих похвал, то более любо взгляду Радищева, мы же из Тайной канцелярии больше любим темноту или полумрак, — я хохотнул над этой самоиронией, но Ушаков, тоже улыбнувшийся при этом, быстро спрятал улыбку и продолжил говорить. — Вести из Англии пришли, не слишком радостные. Гавриил Иванович сообщил, что ко двору короля Георга Атмаджа-паша прибыл с богатыми дарами. А англичане в свою очередь приняли его приветливо, и напирают на добрые отношения с Надиром. Ну и пытаются османов с австрияками замирить, скоро ведь свадьба должна состояться между наследником английской короны и Марией-Терезией.
— Дьявол, — я непроизвольно сжал руку в кулаке, натянув при этом поводья, чем заслужил возмущенный взгляд Цезаря. Чтобы успокоить его и успокоиться самому, я принялся поглаживать коня по шее. Все мои усилия привели только у тому, что вектор немного сместился, но перспективная гегемония англов как была, так и осталась, просто они поменяли союзников, вот и все. Что же делать? Как не допустить объединения этнических тюрков? Я не смогу воевать еще и с Надиром. Хоть и укрепляю тылы, но если он все-таки нападет, то все, я даже не могу представить, сколько Россия потеряет. Проклятые бриты, и почему ваши острова вместе с Атлантидой под воду не ушли, когда та затонула?
— Отряд Толстого сейчас в Ла-Рошели на океанские виды любуется, — как бы невзначай заметил Ушаков, а я внимательно на него посмотрел. Как бы невероятно это не звучало, но благодаря тому смертельно опасному приключению, что довелось пережить мне вместе с Филиппой, Ушаков обзавелся ликвидатором чуть ли не экстра-класса. А еще больше этого не ожидал сам Толстой, который похоже серьезно кайфовал, готовясь к выполнению очередного убийства или организации «несчастного случая». Очень быстро из опекаемого, приговоренного заранее к смерти «ежели что» узника, он превратился в лидера группы, и когда к нему приехал человек от Ушакова, сухо сообщивший, что он искупил свой грех и может валить куда подальше, то едва ли не в истерику впал. Так что сейчас Толстой полноправно служит в Тайной канцелярии в очень секретном подразделении, и даже жалование получает, кроме оргазмического удовольствия от самой работы. Но Толстой — это штучный товар, стоит ли им рисковать в данном случае? Мне понадобилась секунда, чтобы принять решение, которое никогда не будет оформлено в приказ на бумаге. И потомки о нем узнают, если только Толстой доживет до преклонных лет и в нем проснется литературный дар его семейства при написания собственных мемуаров.
— Цель — Атмаджа-паша. И, Андрей Иванович, все должно быть громко и максимально кроваво. А еще, ни у кого не должно быть сомнений, что посла угробил австрияк, желательно в компании с персом. — Ушаков кивнул, и, тронув поводья, отъехал в сторону, оставив меня переваривать полученную информацию. Когда же мы въехали на территорию Лефортова дворца, то меня встретила вереница карет, шум, гвалт, очень много света, несмотря на стоящую на дворе ночь, но все это словно отодвинулось на второй план, когда я увидел стоящую возле входных дверей Филиппу.