Также из хороших новостей был доклад Лерхе, который уже не падал от усталости: или втянулся, или догадался часть забот переложить на помощников. В докладе было сказано, что мои беспрецедентные меры, основанные на пограничных санитарных кордонах, прививках против оспы, которые я полностью свалил на церковь, против которой рыпнуться не смел никто, основание госпиталей и насильно прививаемые методы гигиены, вдобавок с огромным количеством открытых при госпиталях аптек и другие способы преумножения здоровья населения в том числе и данная возможность заработать лишнюю копеечку на сборах дикоросов, дали плоды. Начинающаяся новая эпидемия чумы благополучно миновала Российскую империю, задев лишь краем на территории, которая совсем недавно принадлежала Польше. Но там быстро все изолировали, вымыли, больных может быть и сожгли, я в детали не вдавался, залили карболовой кислотой и усилили принятые в империи меры санитарной безопасности, так что до меня известия о данной вспышке дошли уже постфактум, как свершившееся и ликвидированное. Прочитав доклад, я велел выдать лекарям небольшую премию и особо ценное пожатие руки, и отложил в сторону для отправления в архив. Также заметно уменьшилась детская смертность от той же оспы, матерей от родовой горячки, и общая смертность в войсках от кишечных болезней. Снизилась общая смертность от тифа, потому что я намекнул на связь со вшами, медики вместе с натуралистами провели несколько страшных опытов на крысах, подтвердили, и теперь за вшей начали пороть. Народец сначала вроде начал роптать, но у меня было уникальное средство борьбы с подобными волнениями — Священный Синод, который популярно объяснил, что Иисус завшивленным точно не ходил, и даже, если вшей наслал на нас Господь, то он вовсе не заставлял нас всех с напастью этой не бороться до победного конца. Аминь.
— Государь, князь Черкасский принес проект налоговой реформы на рассмотрение, — Митька вошел как обычно неслышно и положил увесистую пачку бумаг мне на стол. — Как я понял, твои министры скрепя сердце учли доклады Маслова и Посошкова.
— Посошков в экспериментальных теплицах заперся? — спросил я, подходя к столу и бездумно начав перебирать бумаги.
— Сразу же, как только прибыл. Доклад тебе, как оказалось, заранее был составлен, во время путешествия, — Митька вроде бы и отвечал четко, но мысли его явно были где-то далеко, в каких-то заоблачных сферах.
— Это хорошо, — я кивнул. — Очень работоспособный парень оказался. Надеюсь, его запал не погаснет.
— Не должен, — Митька повернулся, чтобы уйти.
— Стой, — я остановил его, пристально разглядывая при этом. Он послушно остановился и посмотрел преданными глазами. — Что случилось? Что тебя гнетет?
— Я не… — он запнулся, потом твердо ответил. — Ничего не гнетет, почудилось тебе, государь, Петр Алексеевич.