Обращаясь к поздним статьям Достоевского, мы видим, что в 70-е годы его взгляды на литературу мало изменились. <…> Он полагал, что искусство должно быть тесно связано с жизнью, задачей искусства должно быть «не описание случайностей жизни, а общая их идея зорко угаданная и верно снятая со всего многоразличия жизненных явлений». Здесь Достоевский выступает против натурализма. Писатель должен уметь типизировать и находить главное в жизненных явлениях [ГРИШИН (II). С. 64, 67, 68].
На первый взгляд современная писателю литературная критика, относилась к Достоевскому-беллетристу и его эстетической позиции весьма благосклонно. Даже оппозиционные по отношению к его идейным воззрениям критики, группировавшиеся вокруг некрасовского журнала «Отечественные записки», публично заявляли, что «г. Достоевский есть один из наших талантливейших беллетристов»[147]. Однако, если внимательно вчитываться в их статьи, становится очевидным, что новаторские стилистические и смысловые приемы (полифония, диалогизм, семантическая многоуровневость) Достоевского его современники не понимали и не принимали. Касается это литературных критиков, как из его собственного правого, так и ему оппозиционного либерально-демократического лагеря, — см. об этом в [ЕРМАКОВ И.], [ВЕРЖАЙТЕ]. Например, Всеволод Соловьев, автор единственного безоговорочно положительного отзыва на первую часть романа «Подросток» («Санкт-Петербургские ведомости». 1875. 1 февраля; 1 марта), констатировал, что «значительная часть» читающей публики «просто-напросто боится его романов»[148].
Вся атмосфера печатания «Подростка» в либерально-демократических «Отечественных записках» была сильно скандализована. Сподвижники Достоевского из правоконсервативного лагеря (А. Майков, Н. Страхов, кн. В. Мещерский) на фоне обостряющихся партийных междоусобиц, не желая признавать за писателем права «встать над схваткой», обвиняли его в «ренегатстве». Михаил Салтыков-Щедрин — соредактор «Отечественных записок», с которым Достоевский некогда находился в дружеских отношениях, к этому времени уже резко разошелся с ним на идеологической почве.
Сатирические и полемические произведения Салтыкова в «Современнике» 1863–1864 гг. были направлены, главным образом, против двух лиц и журналов: против Каткова с его «Русским Вестником» и против Достоевского с его «Временем» (позднее — «Эпохой»). <…> Против Каткова направлена и «Песнь московского дервиша», к которой автор («Михаил Змиев Младенцев») сделал примечание, что дервиши в экстазе «говорят всякий злобный вздор», и что «в последнее время эта секта проявилась в Москве, и преимущественно нашла себе убежище в секте так называемых "сопелковцев" <так Салтыков именует сотрудников «Русского Вестника»>. <…>
Песнь московского дервиша.
(Начинает робко, тихим голосом).
(Постепенно разгорячается.)
(Разгорячается окончательно и, видя, что никто ему не возражает, из условной формы переходит в утвердительную).
(В исступлении, думает, что все сие совершилось.)
(Закатывается и не поникает сам, что говорит:)
Сырбор <с журналом Достоевского «Время»> загорелся из-за небольшой анонимной заметки Салтыкова, помещенной в отделе библиографии первого двойного номера «Современника» за 1863 год — <«Литературная подпись»>. Салтыков, <зацепив в ней сотрудника «Времени» Г. Данилевского,> оправдывал ее тем обстоятельством, что необходимо бороться с литературным самохвальством, которое с некоторого времени «сделалось какою-то эпидемическою болезнию» между русскими литераторами. «Поверит ли, например, кто-нибудь, что один литератор вдруг ни с того, ни с сего объявил недавно в “Северной Пчеле”, что он так велик, что его даже во сне видит другой литератор?»
147