VI: Либерализм как империализм
Мои либеральные друзья и коллеги, похоже, не понимают, что продвигающееся либеральное строительство это форма империализма. Но для тех, кто еще не погрузился в новый порядок с головой, сходство легко увидеть. Подобно фараонам и вавилонским царям, римским императорам и Римско-католической церкви вплоть до наших дней, а также марксистам прошлого века, либералы тоже обладают собственной великой теорией о том, как принести мир и экономическое процветание человечеству путем ликвидации всех границ и объединения человечества под их собственным универсальным правлением. Увлеченные ясностью и интеллектуальной звучностью этого видения, они презирают тяжелый процесс консультаций с множеством иных стран, долженствующих, по их мнению, просто принять их взгляды на то, что является правильным. Как и прочие империалисты, они быстры в выражении отвращения, презрения и гнева, если их видение мира и процветания встречает сопротивление со стороны тех, кто (по их убеждению) получит огромную выгоду, просто подчинившись.
Либеральный империализм, конечно, не монолитен. Когда президент Джордж Буш объявил о наступлении "нового мирового порядка" после распада коммунистического блока, он имел в виду мир, в котором Америка предоставляет военную мощь, необходимую для установления "верховенства закона", исходящего от Совета Безопасности ООН. Последующие американские президенты отвергли эту схему, отдав предпочтение мировому порядку, основанному на односторонних действиях Америки при консультации с европейскими и некоторыми другими союзниками. Европейцы, со своей стороны, предпочитают говорить о "транснационализме" - взгляде, согласно которому власть независимых наций, в том числе Америки, подчиняется решениям международных судебных и административных органов, базирующихся в Европе. Эти разногласия по поводу того, как международная либеральная империя должна управляться, часто описывается будто историческая новинка, но это вряд ли верно. По большей части, это просто реинкарнация изношенных средневековых дебатов между императором и папой римским по поводу того, как следует управлять международной католической империей. Причем в роли императора выступают те (в большинстве своём, американцы), кто настаивает на том, что власть должна быть сосредоточена в Вашингтоне, как политическом и военном центре; а роль папства, которую играют те (в основном европейские, но также и многие американские ученые), которые хотели бы видеть высшую власть в руках высших толкователей универсального права, а именно судебных институтов ООН и Европейского Союза.
Эти аргументы в лагере либерального империализма поднимают насущные вопросы для грядущего либерального строительства Запада. Но для тех из нас, кто по-прежнему не убежден в самой желательности либеральной империи, наиболее важным является то, что объединяет стороны в этих разногласиях. Несмотря на все свои препирательства, сторонники либерального строительства едины в поддержке единого империалистического видения: они хотят видеть мир, в котором либеральные принципы кодифицируются как универсальный закон и навязываются нациям - если необходимо, силой. Они согласны с тем, что это принесет нам всеобщий мир и процветание.
Людвиг фон Мизес говорил от имени всех этих фракций, когда писал:
"Величайший идеологический вопрос, с которым когда-либо сталкивалось человечество ... это ... удастся ли нам создать во всем мире рамки мышления...[такие] ..., как безоговорочное, безусловное принятие либерализма. Либеральное мышление должно проникнуть во все нации, либеральные принципы должны проникнуть во все политические институты, если мы хотим создать предпосылки для мира и устранить причины войны."
Хотя Мизес требует "безоговорочного, безусловного принятия либерализма каждой нацией и каждым политическим институтом в мире" в резких терминах, выражаемое им стремление представляет собой то, что к настоящему времени является полностью традиционной либеральной точкой зрения. Догматическая и утопическая, она полагает что последние истины, касающиеся судеб человечества, давно открыты, и все, что остается, это найти способ навязать их.
Я, конечно, не хочу сказать, что каждый либерал в этом смысле догматик и утопист. Взгляды многих либералов, особенно в Британии и Америке, по-прежнему сдерживаются другими факторами: библейским, националистическим признанием разнообразия человеческих обществ, смиренной верой в Бога, историческим эмпиризмом и умеренным скептицизмом, который в англоговорящих странах раньше называли "здравым смыслом". Все это до сих пор ощущается некоторыми англо-американскими либералами. Но поскольку противники либерализма были побеждены один за другим, а универсальная либеральная империя уже кажется в пределах досягаемости, эти смягчающие факторы отошли на второй план, оставив догматический империализм в качестве доминирующего голоса в либеральном лагере - голоса, который быстро принял худшие черты средневековой католической империи, по которой он невольно моделируется, включая доктрину непогрешимости, а также вкус к инквизиции и повелительному наклонению.