Семья - самый знакомый из малых институтов, но есть много других. Военная единица, называемая отделением, являет собой основное формирование, из которого строятся все армии. Созданный по образцу семьи, оно состоит примерно из десяти человек под командованием младшего офицера или сержанта. Здесь также способность подразделения функционировать в условиях крайнего напряжения зависит от сцепленной лояльности, становящейся особенно сильной в подразделении, которое достаточно мало, чтобы гарантировать, что каждый боец знает других лично и имеет обширный опыт полагаться на них во время тренировок и боев.
Небольшие коллективы, такие как семья или воинское отделение, состоящие из людей, связанных взаимной преданностью, сформировавшейся в течение долгих лет общих невзгод и триумфа, является основой всего политического строя. Именно из таких маленьких единиц строятся более крупные политические институты любого рода. Например, можно объединить глав семейств во внутренне лояльную ассоциацию, тем самым связав вместе членов различных семейств в один клан. И действительно, во всем мире и во все времена кланы создавались для обеспечения коллективной защиты, установления процедуры справедливого разрешения спора между его членами и общего служения богам. Ребенок, растущий в одной из таких семей, не обязательно напрямую развивает узы взаимной лояльности с большинством других членов клана, которых могут быть сотни и тысячи и которые могут быть разбросаны по значительной территории. Но его родители, связанные прямыми узами взаимной преданности с другими главами семейств, переживают страдания и победы клана, как если бы они происходили с ними самими, и это находит выражение в кругу близких. Так ребенок, переживающий страдания и победы своих родителей, как если бы они происходили с ним самим, может чувствовать страдания и победы клана, как свои собственные.
Таким образом, даже совсем маленький ребенок почувствует укол и стыд, если другому члену его клана причинят вред или опозорят члены соперничающего клана. И "я" ребенка расширяется, охватывая весь клан и всех его членов, даже тех, с кем он никогда не встречался. И это распространение "я" ведет к тому, что он готов отложить ожесточенные споры с другими членами своего клана, когда угроза извне воспринимается как вызов для всех.
Когда мы говорим о сплоченности человеческих коллективов, мы имеем в виду именно это: узы взаимной лояльности, которые прочно удерживают вместе союз множества людей, где каждый разделяет страдания и победы других, в том числе и тех, с кем он никогда не встречался.
Подобная сплоченность не ограничивается масштабами семьи и клана. Главы кланов могут объединяться в племя, которое может насчитывать десятки тысяч членов. И главы племен могут объединиться, чтобы сформировать нацию, члены которой насчитывают миллионы. Такой процесс консолидации знаком нам, например, по библейской истории Израиля, особенно пристально рассматривающей вопрос, могут ли объединиться израильские племена вместе, чтобы сформировать единую нацию. То же знакомо нам и по истории англичан, голландцев, американцев и многих других народов. Подобно узам клановой лояльности, узы лояльности к племени или нации произрастают из преданности к родителям: ребенок переживает страдания и победы своего племени или нации как свои собственные, потому что он переживает страдания и победы своих родителей. как свои собственные, и родители выказывают соответствующие чувства по мере развития бедственных или триумфальных событий, касающихся племени и нации. И как всегда, такая привязанность означает, что индивид откладывает споры с другими членами своего племени и нации, объединяясь с ними "одной мыслью" в моменты опасности или при осуществлении крупных общественных проектов.
Есть ли пределы у процесса консолидации, посредством которого кланы объединяются в племена, а племена- в нации, распространяя лояльность отдельных индивидов вовне? Мы знаем, что нации могут развить привязанность к другим нациям, и что со временем они могут напоминать привязанность племен друг к другу при формировании нации. Иными словами, существует такая вещь, как "семья наций", которой часто считают себя англоязычные народы или как иногда считают себя индуистские народы Индии. Но то, что объединяет такую семью наций, это, опять же, взаимная лояльность, укрепляющаяся и возрождающаяся общими напастями современной эпохи: солидарность англоязычных народов проявилась в совместной борьбе против оси фашистских держав или против коммунистических стран; а взаимная лояльность индусов вышла на первый план во время их общей борьбы за освобождение от господства англичан и мусульман. Однако мы никогда не видели подлинной тенденции к взаимной лояльности между, вообще, всеми народами, ибо это может сформироваться лишь в условиях, когда все человечество стоит вместе перед общей бедой. Взаимная преданность людей друг другу - самая мощная сила, действующая в политической сфере. Чувство взаимной преданности сплачивает людей вместе, объединяя их в семьи, кланы, племена и нации, во многом так же, как сила гравитации сближает молекулы, превращая их в планеты, звездные системы, галактики и системы галактик. Современные авторы, на которых слишком большое влияние оказала дарвиновская наука, склонны искать объяснение тому в биологическом родстве. Но этого не так. Изолированный индивид, переживший болезнь или войну, отрезавшие его от семьи и клана, всегда присоединяется к новой семье или новому клану, усиливая их собой и получая защиту взамен. Поступая так, он создает новые узы взаимной лояльности, заменяя утраченные, и это без всякой связи с биологическим родством. Это постоянное воссоздание разрушенных уз взаимной лояльности означает, что семьи могут принимать новых членов, не рожденных внутри семьи, и что кланы принимают целые семьи, не рожденные внутри клана. Точно так же нации принимают не только чужестранцев и семьи, но и целые племена, которые когда-то были чужими, но более таковыми не считаются.