Таким образом, выбор между имперской и националистической политическими теориями соответствует выбору между двумя теориями познания: в западной истории империализм, в целом, ассоциируется с рационализмом. Безгранично доверяя человеческому разуму, эта теория заявляет, что великие универсальные истины уже в наших руках, и осталось применить это знание к человечеству. С другой стороны, национализм, как правило, базируется на точке зрения эмпиризма, проявляя умеренный скептицизм к плодам человеческого разума, помня о бедствиях, навлекаемых на народы в политической сфере чрезмерной уверенностью людей в собственном разуме. И будучи скептиком, она признает мудрость допущения множество попыток постичь истину, отличающихся друг от друга. Таким образом, одни эксперименты будут успешными, другие - неудачными. И те, кто преуспеет, будут делать это по-разному, так что уникальный опыт каждой нации научит нас разным вещам, которых мы ранее не понимали. Иными словами, мы можем сказать, что националистическая политика приводит к дискуссиям между народами и культивирует мир экспериментов и учения. В то время как имперская политика заявляет, что подобные дебаты опасны и слишком хлопотны, и настало время положить им конец.
Подобный аргумент между рационалистической и эмпирической теориями познания известен из экономической науки. Социалисты считали, что необходимые знания в наших руках, и конкуренция на рынке излишня. Экономикой должно руководить планово, диктуя такое функционирование, которое будем благом для всех. С другой стороны, капиталисты понимали, что подобное предложение - не более, чем тщеславие, продукт человеческого высокомерия и глупости, поскольку в действительности нет ни одного человека или группы, обладающих необходимым разумом и знаниями, чтобы правильно определить, как вся экономика должна развиваться для всеобщего блага. Вместо этого,- утверждает капиталист,- с позиций скепсиса и эмпиризма мы должны разрешить множеству независимых экономических субъектов свободно конкурировать в разработке и предоставлении экономических услуг. Понятно, что, поскольку каждое из конкурирующих предприятий организовано по-другому и преследует свои цели, некоторые добьются успеха, а другие потерпят неудачу. И те, кто преуспеет, сделает это способом, который ни один рациональный план не мог предсказать заранее. Но теперь их открытия будут доступны для подражания и усовершенствования всем. Благодаря этой конкуренции экономика процветает в целом.
Политическое устроение в этом отношении очень похоже на экономическое. Реальность такова, что ни один человек или группа людей не обладают необходимым разумом и знаниями, чтобы диктовать политический строй, приемлемый для всего человечества. Таким образом, любой, склонный к эмпиризму, признает преимущества националистического строя, позволяющего множеству независимых национальных государств свободно соревноваться. Каждое национальное государство организовано по-другому и преследует свои цели. И все же, несмотря на эти различия, правители независимых государств, постоянно соперничая друг с другом, всегда искоса следят за своими конкурентами, наблюдая, что приносит тем успех и подражая тому, что они находят дальновидным, полезным и хорошим в институтах других наций. Таким образом, правители конкретной нации, заботясь в основном о положении своей нации среди конкурентов, тем не менее, в конечном итоге, делятся своим уникальным опытом и экспериментом со всем человечеством.