У каждого из них была своя жизнь, свои стремления и надежды. Теперь же их судьба – сидеть в клетках, в оковах… Что с ними будет?
Пересекая барьер, искаженные падали и корчились от боли. Для простых горожан проход туда был закрыт, и продолжить путь смогли только стража, заклинатели духов и студенты. Последние столпились у аллейки и провожали защитников Королевства восторженными взглядами, с опаской наблюдая за искаженными, пока тех завозили в круглый корпус боевой арены. Стражники встали по обеим сторонам от входа и дальше обучающихся не пустили.
– Это искаженные со всего Королевства? – обсуждали студенты.
– Почему они так реагируют на природную энергию?
– Что с ними будут делать? Сколько там продержат?
– Какие глаза… Можно на них посмотреть?
– Нет. Нельзя мешать заклинателям духов делать свою работу, – отвечали стражники.
Вскоре из корпуса вышли пятеро мужчин. Внезапный порыв подтолкнул Акциоса вперед:
– Скажите, вы не встречали искаженного высокого парня пятнадцати лет? Темные волосы… с эпической косой.
Идущий впереди мужчина с каменным лицом, не сбавляя шагу, бросил на Акциоса задумчивый, строгий взгляд.
– Не помню такого, – не останавливаясь, процедил он и отвернулся.
– Вот такого роста примерно, с косой, – повторил Акциос идущему следом заклинателю. – Последний раз его видели в деревне Стримвиль, это в нескольких часах пути к югу от Скайленда.
Заклинатель духов молча помотал головой. Они шли всё быстрее, но Акциос не отставал.
– Не хотел бы тебя расстраивать, – громким хриплым голосом заговорил другой высокий человек, телосложением напоминающий Рамуса. – Ты теряешь время. Тот район мы зачистили. Если в клетках его нет, то, скорее всего, он уже мертв.
От услышанного стало не по себе, он остановился. Неужели это правда? Нет, не может быть.
Прошло два месяца. За это время в академию несколько раз привозили красноглазых, и Акциос при любой возможности расспрашивал о Сейко. Он и сам не понимал, что ему это даст, но бездействовать не мог.
Одним утром заклинатели духов стали выводить из корпуса истощенных людей, шатающихся из стороны в сторону. Они растерянно мотали головами, словно стряхивая оцепенение, жмурились и протирали глаза.
Наблюдающие за ними студенты затаили дыхание. Вот то, ради чего они учатся в академии, – энергия хаоса побеждена. Переполненные яростью, отчаянием и ужасом люди получили возможность вновь вернуться к нормальной жизни. Но раскол всё же оставил свой след: бремя, которое придется нести до конца жизни, – потухшие темно-красные глаза. Они выжили. Теперь они погасшие.
Заклинатели духов провожали несчастных, измученных расколом людей за ворота, где их встречали родные. Сколько слез было пролито… От вида тех, кто так и не дождался своих близких, разрывалось сердце.
Спустя какое-то время один из воинов крикнул:
– Это последние!
Заклинатели духов отошли в сторону и стали о чем-то спорить с суровыми недовольными лицами, явно стараясь, чтобы их не слышали посторонние. От этой группы людей веяло силой и яростью. Спор закончился, когда самый рослый мужчина с увесистой алебардой на плече прорычал:
– А мне плевать! Время вышло, приказ есть приказ. Или вы хотите ослушаться королеву?! Раз договориться не можем, то марать руки будем вместе. Идем!
По команде заклинатели духов вернулись в корпус. Повисла тишина. Студенты ждали, что произойдет дальше. Наконец, ворота арены открылись и оттуда стали выезжать пустые клетки, последняя, самая большая, была накрыта толстым полотном. Заклинатели духов сделали свою работу.
Горожанам объявили, что в Королевстве безопасно, жители спокойно вздохнули и стали собираться в путь в родные края. Вечером того же дня Акциос пришел к дяде Трипу. Все, кого он приютил у себя, уже успели уехать в Стримвиль, и торговец возвращал лавке прежний вид.
– Акси, – воскликнул Трип. – Ну наконец-то. А я думаю, когда ты помогать придешь. Я только что со склада вернулся, дел по горло. Патрик в другой лавке порядок наводит, а тут, видишь, я один, – сетовал он.
Акциос принялся раскладывать товары из ящиков на прилавки и рассказал обо всем, что видел в академии. В том числе и о разговоре заклинателей, которому стал свидетелем.