– Ясно. – По тону судьи было понятно, что эти слова его не убедили, однако он выражал готовность выслушать дальнейшие аргументы.
– Причины, уважаемый суд, по которым властям не следует делегировать свои полномочия, кратко и емко перечислены на странице двести двадцать четвертой первого тома «Трактата о конституционных ограничениях» Томаса Кули.
Тут вмешался главный судья:
– Минуточку, господин Баннерджи. У нас под рукой нет этой книги, а мы хотели бы увидеть упомянутые вами положения своими глазами. Не прикажете ли нам пересечь Атлантический океан, дабы уследить за ходом ваших мыслей?
– Вероятно, вы имели в виду Тихий океан, ваша честь.
И со стороны судейского стола, и со стороны зала послышались смешки.
– Вероятно, я имел в виду оба океана. Как вы сами заметили, у всякого вопроса есть две стороны.
– Ваша честь, я могу предоставить копии относящихся к делу страниц.
Но тут судебный секретарь вытащил откуда-то из-под стола нужную книгу. Впрочем, ясно было, что копия есть только одна, а не пять (в отличие от копий индийских и английских кодексов и сборников судебных решений).
– Господин Баннерджи, лично я предпочитаю держать в руках саму книгу, – сказал главный судья. – Надеюсь, у нас с вами одно издание. Страница двести двадцать четыре. Да, похоже, издания совпадают. А копии страниц, пожалуйста, раздайте моим коллегам.
– Как вам будет угодно. Итак, уважаемый суд, в своем трактате Кули высказывается по этому вопросу следующим образом: «Полномочия любой власти должны оставаться в тех пределах, каковые для нее определила суверенная власть государства, и право законотворчества, покуда не изменится сама Конституция, должен иметь один лишь конституционный институт. Институт, коему дарована сия высокая прерогатива – с упованием на его мудрость, благоусмотрение и патриотизм, – не вправе слагать с себя оную обязанность, передавая ее другим органам и институтам власти, равно как не вправе сомневаться в мудрости, благоусмотрении и патриотизме сих институтов, ибо им было оказано наивысшее доверие народа». Вот это наивысшее доверие, уважаемый суд, вот это наивысшее доверие и хотят обмануть законодатели Пурва-Прадеш, делегируя свои полномочия исполнительной власти для приведения в силу Закона об отмене системы заминдари. Даты вступления его в силу и порядок отчуждения земель у заминадаров штата, все эти решения – наверняка принимаемые по собственному усмотрению, прихоти и даже со злым умыслом – будут во многих случаях доверены мелким должностным лицам; в качестве возмещения землевладельцам предлагаются облигации либо облигации и наличные деньги – кто будет решать все эти вопросы, на первый взгляд незначительные, но в действительности существенные? Уважаемый суд, поверьте, я не пытаюсь придираться к частностям, речь идет о неправомерной делегации полномочий. Уже одного этого достаточно для признания закона недействительным, даже если других оснований не найдется.
Невысокий, жизнерадостный господин Шастри, генеральный адвокат, с улыбкой поднялся из-за стола. Его накрахмаленный белый воротничок пропитался пóтом и обмяк.
– Уважаемый суд, прошу прощения, я вынужден попр-р-равить моего ученого друга. Небольшая попр-равка: закон вступает в силу ав-то-ма-ти-чес-ки, как только его подписал президент. Ср-разу же.
Хотя господин Шастри впервые прервал речь оппонента, сделано это было совершенно беззлобно, дружелюбно и учтиво. Господин Шастри не мог похвастаться безупречным английским произношением (например, «карт-бланш» он произносил как «ка-тхи би-лан-чи») или напористостью и гладкостью манер, однако он блестяще выстраивал систему аргументов (или «ар-гу-мен-тов», как передразнили бы его непочтительные младшие коллеги), и мало кто в штате, а то и во всей стране, мог с ним в этом потягаться.
– Премного благодарен ученому коллеге за пояснение, – сказал Г. Н. Баннерджи, вновь наваливаясь на кафедру. – Я имел в виду, уважаемый суд, не столько точную дату вступления закона в силу – это происходит немедленно, как верно подметил мой ученый коллега, – а даты непосредственного отчуждения земель у землевладельцев.
– Вы ведь не думаете, господин Баннерджи, – вмешался судья-здоровяк, сидевший по правую руку от главного судьи, – что правительство может изъять все земли одновременно? С административной точки зрения это невыполнимая задача.
– Ваша честь, – сказал Г. Н. Баннерджи, – это вопрос не одновременности, а равенства. Вот что меня беспокоит, уважаемый суд. Руководящие принципы могут быть разные – можно отчуждать земли по географическому принципу, например, или на основании доходности. А обжалуемый акт оставляет этот вопрос на усмотрение местных властей. Если завтра им не понравится какой-нибудь землевладелец – скажем, раджа Марха, который будет слишком яро выступать по вопросам, идущим вразрез с политикой или даже интересами государства, – они быстренько вышлют ему уведомление об изъятии его владений в штате Пурва-Прадеш. Это прямая дорогая к тирании, уважаемый суд, к самой настоящей тирании.