Наваб Байтарский увидел Махеша Капура, когда тот входил в зал суда. Они сидели по разные стороны прохода, но поприветствовали друг друга молчаливым кивком и взмахом руки.
Сердце наваба-сахиба было преисполнено радости и гордости. Фироз замечательно выступил в суде. Как много хорошего он все-таки унаследовал от матери – и ведь ее тоже порой охватывала нервозность в те минуты, когда она бывала особенно напориста и убедительна. От наваба-сахиба не ускользнуло, как внимательно судьи слушали доводы Фироза, причем это внимание доставило ему даже больше удовольствия, чем самому Фирозу, поскольку тот был слишком занят парированием судейских вопросов, чтобы позволить себе получать удовольствие от процесса.
Даже его начальник не выступил бы лучше, подумал про себя наваб-сахиб. Интересно, что напишут завтра в «Брахмпурской хронике» о выступлении Фироза? Ему вдруг пришла в голову забавная фантазия: великий Цицерон появляется в Высоком суде Брахмпура, чтобы похвалить его сына.
Но будет ли от всего этого толк? Мысль эта вновь и вновь посещала его даже в счастливые минуты любования сыном. Уж если правительство решило что-то сделать, остановить его невозможно. «Сама история против нашего класса, – подумал наваб-сахиб, глядя на сидевших неподалеку раджу и раджкумара Мархских. – Наверное, если бы дело касалось только нас, крупных заминдаров, все было бы не так плохо. Но в данном случае достанется и всем остальным». Мысли наваба-сахиба в очередной раз обратились не только к его слугам и работникам, но и к музыкантам, которых он слушал в юности, поэтам, которым покровительствовал, и к Саиде-бай.
Вспомнив о последней, он вновь с тревогой посмотрел на сына.
С каждым днем толпа зрителей таяла, пока в зале суда не остались только журналисты, адвокаты и несколько судящихся.
Была история на стороне наваба-сахиба и его класса или нет, Закон послушен Обществу, или Общество послушно Закону, можно ли загладить вину за угнетение крестьян, покровительствуя искусствам, – ответы на эти и другие весьма насущные вопросы лежали вне компетенции пяти судей, которым предстояло принять решение по делу: их волновали исключительно статьи 14, 31 (2) и 31 (4) Конституции Индии. В настоящий момент судьи учинили допрос улыбчивому господину Шастри, желая знать его мнение об этих статьях и обжалуемом законе.
Главный судья просматривал текст Конституции, дабы в четвертый раз прочитать точные формулировки четырнадцатой и тридцать первой статьи.
Остальные судьи (включая достопочтенного господина Махешвари) задавали генеральному адвокату какие-то вопросы, но главный судья слушал их лишь краем уха и урывками. Раджу Мархского атмосфера зала суда явно убаюкивала: он, хоть и присутствовал на заседании, ничего не слышал вовсе. Раджкумар не решился растолкать отца, когда тот начал клевать носом.
Вопросы суда затрагивали все приведенные ранее аргументы:
– Господин генеральный адвокат, как вы ответите на аргумент господина Баннерджи, что авторы Закона об отмене системы заминдари блюдут интересы вовсе не общества, а правящей политической партии?
– Не могли бы вы, господин генеральный адвокат, как-нибудь увязать друг с другом решения различных американских властей? По вопросу общественных интересов, а не равной защиты со стороны закона.
– Господин генеральный адвокат, вы всерьез утверждаете, что слова «независимо от каких-либо положений настоящей Конституции» являются ключевыми словами четвертого пункта тридцать первой статьи и что любой законодательный акт, основывающийся на этой статье, не может быть оспорен по статье четырнадцатой, равно как и по любой другой статье Конституции? Разумеется, нет! Это означает лишь то, что его нельзя будет обжаловать на основаниях, содержащихся во втором пункте тридцать первой статьи!
– Господин генеральный адвокат, что скажете о решении по делу «Йик Во против Хопкинса» относительно четырнадцатой статьи? Или о цитате из Уиллиса, которую судья Фазл Али привел в своем недавнем решении, назвав эти слова «правильным изложением сути четырнадцатой статьи»: «Гарантия равной защиты со стороны закона подразумевает, что закон равен для всех»? И так далее. Ученые адвокаты заявителей уделили много внимания данному вопросу, и я не представляю, что вы можете противопоставить их доводам.