О благочестии по отношению к родителям, братьям и отечеству
4. Предисловие. Но теперь давайте оставим неблагодарность и обратимся к благочестию, ибо явно приятнее найти досуг для славной, нежели для ничтожной темы.
4.1. Кориолан, человек высокой души и величайшей мудрости, достойный всего лучшего со стороны республики, был глубоко опозорен неправедным осуждением и бежал к вольскам, в то время враждовавшим с римлянами. Доблесть ценилась везде. Поэтому, когда он прибыл к ним в поисках убежища, он очень скоро сделался у них первым военачальником. Случилось так, что сограждане отказались принять его как главнокомандующего, защищающего их покой, и возбудили судебный процесс против него как полководца враждебной стороны, стремящегося их уничтожить. Он часто обращал в бегство наши войска, а у городской стены по стопам своих побед устроил проход для пехоты вольсков. И тогда народ, столь презрительный в своих суждениях, вынужден был умолять его как изгнанника, раз уж пренебрег им как защитником.
Однако пришедшие к нему послы ничего не достигли, и прибывшие вслед за ними жрецы в головных повязках также вернулись ни с чем. Сенат был ошеломлен, народ трепетал, мужчины и женщины равным образом плакали из-за нависшей над ними угрозы. Тогда Ветурия, мать Кориолана, взяв с собой его жену Волумнию и их сыновей, пришла в лагерь вольсков. Сын, увидев ее, сказал: «Отчизна, ты одолела мой гнев в сражении и победила его молитвами пришедших ко мне. Уступаю вам, заслуженно ненавидящим меня, и чреву матери, родившей меня». И вслед за этим освободил римские поля от враждебного оружия. Таким образом благочестие полностью очистило его от скорби за нанесенную обиду, от надежд на возможные победы, от стыда за отказ от своего долга, от страха перед смертью: вот так явление одного из родителей превратило кровавую войну в здоровый мир.[385]
Кориолан, умоляемый своей матерью и женой
Никола Пуссен
Около 1652–1653 гг.
Масло, холст. 112 x 198,5 см.
Музей Никола Пуссена, Лез-Андели, Нормандия, Франция
4.2. То же благочестие воодушевило Сципиона Африканского, едва перевалившего за мальчишеский возраст, прийти в битве на помощь отцу со всей храбростью взрослого мужа. Своим поступком он спас жизнь отцу, когда тот, будучи консулом, вопреки дурным предзнаменованиям и будучи тяжело ранен, сражался с Ганнибалом у реки Тицин. И ни юношеский возраст, ни нехватка военного опыта, ни гибель в этой несчастной битве многих ветеранов не смогли удержать Сципиона от стремления к заслуженному венку двойной славы, когда он вырвал из лап смерти и отца и консула в одном лице.[386]
4.3. Об этих славных примерах римское общество услышало, а вот следующий увидело собственными глазами. Народный трибун Помпоний вызвал на суд перед народом Луция Манлия Торквата, чтобы тот сложил с себя властные полномочия и таким образом успешно завершил войну, а еще по обвинению в жестком обращении с сыном, юношей выдающихся природных дарований: будто бы он заставил его заниматься тяжелым сельским трудом и тем самым отстранил от гражданских обязанностей. Когда юный Манлий узнал об этом, он немедленно прибыл в Город и с рассветом нашел путь к дому Помпония. Тот же решил, что он пришел, чтобы дать показания против отца, который столь жестко обращался с ним, и дабы не смущать его присутствием людей, приказал всем удалиться из спальни. Воспользовавшись предоставленной возможностью, юноша обнажил меч, который тайно пронес под одеждой, и под страхом смерти заставил трибуна поклясться, что тот отзовет все обвинения: в результате Торкват был освобожден от суда. Похвально благочестие по отношению к добрым родителям, а в данном случае чем более грубо вел себя отец, тем более замечательные качества проявил Манлий, когда пришел к нему на помощь в трудных обстоятельствах. Он исполнил свой долг не выпрашиванием прощения, но движимый естественной любовью.[387]
385
Легенда о Марции Кориолане, рассказанная Ливием (11.35 и след.), едва ли исторична. Сенаторы фактически сдали его возмущенным плебеям, а судебный процесс над ним затеяли народные трибуны, после чего он был вынужден удалиться к вольскам
387
362 г. до н. э. Ср.: Цицерон (Об обязанностях, III.112), Ливий (VII.3.4 и след.). По Ливию, молодой Тит Манлий отнюдь не был образцовым гражданином, хотя и здесь он удостоился похвалы за «сыновнюю почтительность». Он был избран в военные трибуны в 362 г., был диктатором в 353 и 349 гг.