И о вас, братья, я не умолчу. Ваши сердца знатнее, ибо вы родились в Испании в семье низкого рода. Но когда, сильные духом, вы поддержали ваших родителей, вы сделались знаменитыми, особенно после вашего впечатляющего ухода из жизни. Вы заключили соглашение с Пакиекидами на двенадцать тысяч сестерциев за уничтожение Этпаста, убийцы их отца, каковую сумму в случае вашей смерти следовало выплатить вашим родителям. И вы не только дерзнули исполнить это славное деяние, но смело и решительно его завершили. Потому что одним и тем же поступком вы отомстили за Пакиекидов, наказали Этпаста, вскормили родителей и себе снискали славу. И вы все еще живы в ваших могилах, ибо сочли, что лучше защитить преклонный возраст ваших родителей, чем ожидать собственной старости.[394]
Более известны братья Клеобис и Битон[395], а также Амфином и Анапий, первые — потому что помогли матери совершить обряд в честь Юноны, вторые — потому что вынесли на собственных плечах из огня мать и отца. Но ни те, ни другие не умерли за жизнь родителей.
Я не обижаю гордость аргивян и не умаляю славу горы Этны, но теперь я хотел бы представить пример истинного благочестия, скрытого от нас вследствие незнания. Я охотно свидетельствую здесь о благочестии скифов. Когда Дарий со всеми силами своего царства вторгся в их пределы, они, постепенно отступая, дошли уже до самых безлюдных мест. Наконец он спросил их через послов, когда же они закончат бегство и начнут сражаться. Они ответили, что у них нет ни городов, ни возделанных полей, за которые стоило бы бороться, но когда дойдет он до гробниц их отцов, то узнает, как скифы имеют обыкновение биться. Одним этим столь благочестивым ответом свирепое варварское племя сняло с себя всякое обвинение в дикости. Таким образом, первая и лучшая наставница благочестия — природа, которая, не нуждаясь ни в помощи голоса, ни в применении грамоты, собственными молчаливыми силами наполняет сердца детей любовью к родителям. Как здесь поможет наука? Чтобы достичь утонченности, недостаточно воспитывать врожденные способности, потому что твердая доблесть скорее рождается, чем делается.[396]
Сосуд с мифологической сценой.
Золото
Курган Куль-Оба. IV в. до н. э.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург, Россия
Кто мог научить так ответить Дарию народ, кочующий на повозках, скрывающийся в лесных чащобах и кормящийся, подобно зверям, мясом растерзанного скота? То же самое показал и сын Креза, лишенный возможности говорить, а значит, защитить отца. Когда Кир захватил Сарды, один из персов, не знавший Креза в лицо, бросился на него в ярости, чтобы убить, и сын, словно забыв о том, что Фортуна отняла у него при рождении, воскликнул, чтобы тот не убивал царя Креза, и таким образом отвел меч, уже занесенный над горлом отца. Вот так, будучи до этого момента немым, он обрел голос, чтобы спасти отца.[397]
Похожее чувство укрепило силу разума и тело юноши Пултона из Пинны во время Италийской войны. Он отвечал за оборону своего осажденного города, когда римский военачальник вывел у него на глазах его захваченного в плен отца, окруженного воинами с обнаженными мечами, грозясь убить его, если Пултон не откроет ему путь для вторжения. Без посторонней помощи юноша вырвал отца из рук врагов и потому достоин двойной славы: как спаситель отца и как человек, не ставший предателем отчизны.[398]
О благочестии по отношению к родителям, братьям и отечеству
5. Предисловие. А вот теперь это чувство — благочестие — переходит на новый уровень братской любви. Ибо заслуженно считается, что принятие наиболее многочисленных и самых больших благ составляет первое условие любви, тогда как дарование всех этих благ должно расцениваться как второе условие. Как изобильна сладость этого воспоминания! До своего рождения я жил в одном и том же доме и свое младенчество провел в одной и той же колыбели, одних и тех же людей называл своими родителями, а тех, кто молился за меня, я почитал наряду с масками предков. Мне дорога жена, сладки мои дети, приятны друзья, я с удовольствием принимаю моих родственников по браку.
395
О Клеобисе и Витоне см. у Геродота (1.31 след). Их мать была жрицей Геры Аргосской, и ее надо было непременно доставить в храм богини. «Однако быки их не успели вернуться с поля. Медлить было нельзя, и юноши сами впряглись в ярмо и потащили повозку, в которой ехала их мать. 45 стадий пробежали они и прибыли в святилище. После этого подвига, совершенного на глазах у всего собравшегося на праздник народа, им суждена была прекрасная кончина» (пер. Г. А. Статановского). Об Амфиноме и Анапии см. у Сенеки (О благодарении, III.72.2 и след.)
398
Возможно, 90 г. до н. э. Ср.: Диодор Сицилийский, XXXVII. 19 и след. Однако здесь речь идет об осаде лояльной к Риму Пинны италийскими племенами.