Смайли неподвижно сидел, прижимая к уху телефонную трубку.
Джерри выбрал такси с зеркалами на крыльях и сел впереди. В Коулуне он взял напрокат машину, увешанную множеством всяких аксессуаров. Он воспользовался подложным паспортом и водительскими правами, припасенными на случай поспешного бегства, так как подсознательно считал, что вымышленное имя безопаснее, даже если нужно взять машину всего на час. Он направился в Мидлевелз; смеркалось, шел дождь, неоновые фонари на склонах холма серебрились туманными ореолами. Он оставил позади американское консульство, дважды проехал мимо Стар-Хайтс, в глубине души надеясь увидеть там Сэма Коллинза, и на второй попытке не сомневался, что ему удалось обнаружить окна ее квартиры. У нее горел свет – сквозь венецианское окно можно было различить претенциозный итальянский светильник ценой долларов в триста. Матовое стекло ванной комнаты тоже светилось. Проехав мимо в третий раз, он заметил, как она накидывает на плечи шаль; то ли инстинкт, то ли какая-то официальность ее жеста подсказали ему, что сегодня вечером она опять собирается куда-то идти – на сей раз она наряжалась всерьез.
Стоило ему подпустить к себе мысль о Люке, как глаза затягивала тьма; Джерри представлял, что совершает благородные и бесполезные поступки, например, звонит семье Люка в Калифорнию, или Карлику в бюро, или даже – неизвестно зачем – Рокеру. Оставим это на потом, решил он. Позже я воздам Люку почести, каких он заслуживает, пообещал себе Джерри.
Дорога шла под уклон. Выключив мотор, он спустился на шоссе, ведущее к зданию, и по подъездной дорожке въехал на автостоянку. Машины на стоянке располагались в три ряда. Он с беспечным видом бродил по ней, пока в тихом уголке не обнаружил красный «ягуар»; тот был огорожен цепью, чтобы соседние машины не испортили его безупречную покраску. На руль был надет чехол из искусственной шкуры леопарда Лиззи, казалось, не знала, как бы еще поухаживать за несравненной машиной. Да роди же ты ребенка, с внезапной злостью подумал он. Купи собаку. Разводи мышей. У него руки чесались разбить лобовое стекло вдребезги, но, как часто случалось, некий неуловимый порыв удержал его. Если она не собирается ехать в этой машине, значит, он пришлет за ней лимузин, подумал Джерри. Возможно, даже с Тиу в роли охранника. А может быть, приедет сам. А может, она просто одевается для вечерней молитвы и не собирается никуда идти. Жаль, что сегодня не воскресенье, подумал он. По воскресеньям, говорил Кро, Дрейк Ко проводит все время с семьей, а Лиззи в этот день предоставлена самой себе. Но сегодня было не воскресенье, и рядом с ним не было Кро, который мог бы сказать, узнав это неизвестно откуда, что Ко уехал по делам то ли в Бангкок, то ли в Тимбукту.
Возблагодарив небеса за то, что дождь сменился туманом, он поднялся по подъездной дорожке обратно на шоссе и возле развилки нашел у обочины крошечный свободный клочок, где, если встать поближе к ограждению, другие машины хоть и с трудом, но проехать смогут. Джерри задел ограждение, но ему было все равно. Теперь со своего места он мог следить за пешеходами, которые входили и выходили в здание через украшенный лентами подъезд, и за подъезжающими и уезжающими машинами, двигавшимися к отелю по главной дороге. Ему не приходило в голову, что следует быть осторожнее. Он зажег сигарету. Мимо него в обе стороны проносились лимузины, но машина Ко так и не появилась. То и дело автомобили проезжали впритирку к нему, шоферы притормаживали, чтобы наорать, но Джерри не обращал на них внимания. Каждые несколько секунд он поглядывал в зеркало заднего вида; как-то раз позади, крадучись, словно виноватый, показался пухлый человечек, похожий на Тиу, палец в кармане пиджака секретного агента сам собой снял пистолет с предохранителя, и только потом Джерри признал, что фигура у этого человека далеко не такая мускулистая, как у Тиу. Он прошел мимо. Должно быть, игрок, бредущий собирать карточные долга у водителей «пак-пай», подумал Джерри.
Он вспомнил, как они с Люком ездили в Хзппи Вэлли. Вспомнил, как это было.
Он все еще смотрел в зеркало, как вдруг мимо него вверх по подъездной дорожке пронесся «ягуар». Крыша его была поднята, на водительском сиденье сидела женщина, рядом – ни одного пассажира; единственное, что он упустил из виду, так это то, что она могла спуститься на стоянку на лифте и вывести машину сама, а не просить портье подогнать ее ко входу, как в прошлый раз. Выезжая следом за ней, он взглянул вверх и увидел, что свет в ее окнах до сих пор горит. Остался ли кто-нибудь у нее в квартире? Или она собирается вскоре вернуться? Не надо чересчур мудрствовать, сказал он себе, просто ей в голову не пришло его выключить.
«Когда я в последний раз разговаривал с Люком, – подумал он, – я сказал ему, чтобы он от меня отвязался, а он сказал, что прикроет меня перед Стаббси».
Она свернула и поехала вниз, по склону холма, к центру города. Он держался позади; какое-то время за ним никто не ехал, и это выглядело неестественно, но он уже много часов провел совершенно неестественно: сарратский школяр умирал в нем, и он ничего не мог с этим поделать.
Лиззи приближалась к самой освещенной части города. Он решил, что, наверно, до сих пор любит ее, хотя сейчас был готов подозревать всех и вся. Он держался близко, так как помнил, что она редко смотрит в зеркало заднего вида Все равно в туманных сумерках она разглядит лишь огни его фар. Туман висел клочьями, он стлался над гаванью, как дым от огня, стрелы портовых кранов покачивались, будто пожарные шланги среди клубов дыма. У отеля «Сентрал» она нырнула в подземный гараж, он въехал следом и оставил машину в шести пролетах от нее, она не заметила. Не выходя из машины, девушка поправила макияж; ему бросилось в глаза, как старательно она трудится над подбородком, запудривая шрамы. Потом она вышла и долго и тщательно запирала дверцу, хотя любой мальчишка мог запросто разрезать мягкую крышу лезвием бритвы. На ней было длинное шелковое платье и шелковая пелерина; поднимаясь по каменной винтовой лестнице, она подняла руки и тщательно поправил прическу. Ее длинные волосы были собраны у шеи; она зачесала их наверх и опустила «конский» хвост поверх пелерины. Джерри сопровождал ее до гостиничного вестибюля. Там он едва успел свернуть в боковой коридор, чтобы не столкнуться с шумной толпой репортеров из журналов мод. Весельчаки обоего пола, разряженные в атлас и банты, фотографировали всех, кто попадался на пути. Оставшись в коридоре в относительной безопасности, Джерри попытался осмыслить увиденное. Здесь намечалась большая частная вечеринка, и Лиззи проникла на нее с черного хода. Все остальные гости прибывали с парадного, где на площадке кишмя кишели «роллс-ройсы»; их было так много, что выделить среди гостей самых важных персон было невозможно. Распоряжалась приемом гостей женщина с голубовато-седыми волосами; она покачивалась, ее французский сильно отдавал джином. Чопорная китаянка из отдела общественных связей с парой помощниц составляла цепочку встречающих; по мере того как один за другим подходили гости, девушка и ее подручные с пугающей сердечностью приветствовали их, спрашивали имена и иногда требовали пригласительные билеты, потом сверялись со списком приглашенных и говорили: «О да, конечно». Дама с голубовато-седыми волосами улыбалась и что-то бубнила Подручные вручали мужчинам нагрудные значки, дамам – орхидеи, потом расцветали улыбками, предназначенными для следующего гостя.
Лиззи Уэрдингтон не дрогнув прошла процедуру проверки. Джерри подождал минуту, проследил, как она скрылась за двойными дверями с надписью «Званый вечер», украшении ми стрелой Купидона, затем пристроился в хвост очереди. Девушке из отдела общественных связей не понравились его ботинки из оленьей кожи. Да и костюм его сам по себе был довольно непригляден, но насторожили ее именно ботинки. Наверное, во время учебы в подготовительном центре ей внушали обращать особое внимание на обувь, подумал Джерри, пока она разглядывала его ноги. От носков и выше миллионеры могут одеваться, как оборванцы, но пара ботинок от Гуччи за двести долларов – это визитная карточка, которую нельзя недооценивать. Девушка хмуро взглянула на его журналистское удостоверение, сверилась со списком приглашенных, еще раз всмотрелась в удостоверение, потом опять посмотрела на ботинки и наконец бросила последний взгляд на даму с голубыми волосами, которая все так же улыбалась и бубнила. Джерри догадался, что она под завязку накачана наркотиками. Наконец девушка одарила подозрительного гостя особо сияющей улыбкой и протянула кружок размером с кофейное блюдце, раскрашенный флюоресцирующей розовой краской, посреди которого двухсантиметровыми белыми буквами было выведено «ПРЕССА».