После «краха» эти милые встречи на некоторое время полностью прекратились. В соответствии с приказами, полученными Мартелло из его штаб-квартиры в Лэнгли, штат Вирджиния, «от английских союзников надлежало держаться на расстоянии» – английская разведка оказалась в одном списке с разведслужбами Югославии и Ливана, – и некоторое время коллеги, образно говоря, завидев друг друга, переходили на другую сторону улицы и не поднимали глаз. Они напоминали супружескую пару в разгар бракоразводного процесса. Но когда наступило то серое зимнее утро и Смайли с Гиллемом быстро собрались и через некоторое время уже звонили у дверей флигеля юридического советника на Гроувенор-сквер, явственно чувствовалось некоторое потепление в отношениях – оно ощущалось даже в суровых лицах морских пехотинцев у входа, впустивших их.
Двери, между прочим, были двойные, с решетками с позолоченными украшениями в виде перьев поверх черных металлических створок. Суммы, равной стоимости этих дверей, Цирку было бы достаточно, чтобы просуществовать по крайней мере несколько дней. Когда они вошли внутрь, возникло ощущение, как будто они приехали из маленькой деревушки в столицу.
У Мартелло был очень большой кабинет. Так как окон не было, было совершенно невозможно определить время дня или ночи. Над пустым письменным столом, закрывая дальнюю стену, был укреплен американский флаг, будто развернутый ветром. В центре комнаты, вокруг стола красного дерева, стояло несколько самолетных кресел, в одном из них сидел сам Мартелло. Он был крупным мужчиной плотного телосложения, с бодрым выражением лица – выпускник Йельского университета. На нем был костюм для загородных прогулок, всегда казавшийся немного неуместным – не подходящим ни для одного времени года. По обе стороны от него молча сидели двое мужчин с выражением полной искренности на нездорово-бледных лицах.
– Джордж, я очень ценю, что ты смог так быстро прийти, – сердечно приветствовал его Мартелло, выходя из-за стола навстречу. Голос звучал тепло и доверительно. – Ты можешь не сомневаться: я, конечно же, знаю, как ты занят. Я знаю. Сол! – Он повернулся к двум незнакомцам по другую сторону стола; до сих пор на них никто не обратил внимания: один – молодой, с виду помощник Мартелло, только, может быть, менее лощеный; другой – намного старше, коренастый и полный, со шрамом на лице и стрижкой «ежик» – наверняка, ветеран чего-нибудь. – Сол, – повторил Мартелло, – я хочу познакомить тебя с легендой нашей профессии, мистером Джорджем Смайли. Джордж, это Сол Экланд, занимающий ответственный пост в нашем славном Управлении по борьбе с наркотиками, – правильно я говорю, Сол? Сол, познакомься с Питером Гиллемом.
Старший протянул руку, Смайли с Гиллемом по очереди пожали ее. Ощущение было такое, как будто они прикоснулись к сухой коре.
– Отлично, – воскликнул Мартелло, глядя на сцену с удовлетворением свахи, провернувшей хорошее дельце. – Джордж, ты, надеюсь, помнишь Эда Ристоу, тоже из Управления? Он наносил вам визит вежливости несколько месяцев назад. Так вот, Сол принял дела у Ристоу. Сейчас он занимается Юго-Восточной Азией. А этот молодой человек, Сай, работает вместе с ним.
«У американцев потрясающая память на имена: с ними никто не сравнится», – подумал Гиллем.
Сай был моложе тех двоих, что сидели отдельно. У него были баки и золотые часы, он был похож на мормонского миссионера: благочестивый и доброжелательный, но готовый защищаться. Он улыбнулся заученной улыбкой, как будто это было частью его роли, Гиллем улыбнулся ему в ответ.
– А что с Ристоу? – спросил Смайли, пока они усаживались
– Коронарная недостаточность, – ответил ветеран Сол голосом таким же сухим и шершавым, как и его ладонь. Его волосы были похожи на жесткую шерсть и лежали едва заметными волнами. Когда он чесал голову – а делал это он часто, – казалось, что слышно, как проволочно-жесткие пряди трутся друг о друга.
– Мне очень жаль, – сказал Смайли.
– Это может перейти в хроническое состояние, – сказал Сол, не глядя на него, и затянулся сигаретой.
В этот момент Гиллему впервые пришло в голову, что в воздухе витает что-то весьма важное. Он уловил намек на то, что между представителями двух американских организаций существует нешуточная напряженность. У американцев неожиданные смещения с постов, как знал Гиллем из опыта общения с ними, очень редко бывают вызваны такой банальной причиной, как болезнь. Он даже пошел дальше и спросил себя, какую же оплошность совершил предшественник Сола Эндерби.
– Управление по борьбе с наркотиками… э-э… естественно, самым непосредственным образом заинтересовано в нашем небольшом совместном начинании… э-э… Джордж, – сказал Мартелло, и таким не слишком многообещающим заявлением, хоть и косвенно, возвестил о том, что предстоит обсуждение темы Рикардо и его роли, хотя Гиллем почувствовал, что с американской стороны по-прежнему присутствует не совсем понятное желание сделать вид, что встреча на самом деле происходит вовсе не для того. Это явствовало уже из первых фраз Мартелло, на редкость пустых и бессодержательных. – Джордж, наши коллеги в Лэнгли всегда стараются работать в очень тесном контакте со своими добрыми друзьями из Управления по борьбе с наркотиками, – заявил он со всей теплотой, присущей дипломатической устной ноте.
– Взаимно, – буркнул ветеран Сол и в подтверждение его слов выдохнул облако сигаретного дыма, почесывая при этом серо-стальные волосы.
Гиллему показалось, что по характеру он очень скромный человек и сейчас ему не по себе. Сай, молодой помощник, чувствовал себя гораздо более непринужденно.
– Все дело в разграничении сфер деятельности, мистер Смайли, сэр. В таком деле бывают некоторые вопросы, где и та, и другая организация одинаково заинтересованы в чем-то. – Голос Сая был немного высоковат для человека такой комплекции.
– Сай и Сол уже работали вместе с нами в поисках нашего общего противника, – сказал Мартелло, стараясь еще больше успокоить собеседников. – Сай и Сол – свои люди, можешь мне поверить. Лэнгли привлекает к некоторым делам людей из Управления по борьбе с наркотиками, и они, в свою очередь, тоже иногда привлекают Лэнгли. Так мы и работаем. Правильно я говорю, Сол?
– Правильно, – ответил Сол.
«Если они не договорятся между собой в ближайшее время, – подумал Гиллем, – очень может быть, что они выцарапают друг другу глаза».
Питер взглянул на Смайли и увидел, что и тот понимает напряженность момента. Он сидел словно собственное изваяние: руки на коленях, глаза, как обычно, почти закрыты; казалось, его воля – и он стал бы невидимкой, пока перед ним разыгрывают весь этот спектакль с объяснениями.
– Возможно, первым делом стоило бы просто полностью проинформировать друг друга о самых новых данных и последних деталях, – предложил Мартелло, как будто приглашая всех принять душ.
«Первым делом? А что должно последовать?» – подумал Гиллем.
Один из молчунов Мартелло был известен им под рабочим псевдонимом Мэрфи. Волосы и кожа у Мэрфи были настолько светлые, что еще чуть-чуть – и его можно было бы назвать альбиносом. Взяв в руки папку, Мэрфи с величайшим почтением в голосе начал читать странички из дела. Каждую страничку он брал отдельно и держал перед собой.