Илья КОРМИЛЬЦЕВ
Достоверное описание жизни и превращений NAUTILUSa из POMPILIUSa
Часть 1
Алибутилус
Вместо введения
Сверхновая «Nautilus Pompilius» взорвалась в 1987 году. Загадочная группа из Свердловска моментально побила все рекорды совковой популярности, таинственный юноша на сцене очаровывал всех, от бабушек до внучек, сотни километров магнитофонной пленки истирались до дыр… В 1988 «Нау» гремел по стране, как некогда разве что Кобзон с Пугачевой, строчки хит-парадов пестрели сплошным «Наутилусом», группе прочили большой будущее, большие деньги и т. д., и т. п. В году 89-ом в нарушение всех пророчеств «Наутилус» стал загадкой года, ни концертов, ни записей, ни даже слухов о нем раздобыть было практически невозможно. Еще через год Бутусов опять появился на музыкальном небосклоне, повзрослевший, новый, с новыми песнями, с другими песнями. С другими музыкантами.
И в немногочисленных интервью старательно уходил от вопросов, которых было предостаточно. Он просто пел свои песни. И старался, кажется, не задумываться о прошлом… В чем был не одинок. Дима Умецкий, его бывший напарник, чуть ли не брат, с которым вдвоем они и создали когда-то группу «Наутилус», уже не раз заявлял, что он такого названия, «Наутилус» — вообще не знает. Да и остальные, бывшие и настоящие, к прошлому по сей день обращаются без особой охоты. Но все-таки оно было, прошлое.
1. Из жизни архитекторов
«Они ездили в агитки в Архитектурном институте.
Чтобы картошку не копать, они ездили в агитки…»
А начиналось все в 1978, когда в Свердловский архитектурный институт поступили Бутусов Вячеслав и Умецкий Дмитрий. И отправились на картошку в деревню Мамино. Работали от зари до зари, а вечером студенты, у кого сил хватало, жгли костер, развлекались, как могли. Там, у костра, и возник прообраз будущего «Наутилуса» под названием «Медный таз». Таз и правда был, натурально медный, нашли его абитуриенты Умецкий и Гончаров на свалке. Гончаров по нему колотил, Умецкий бренчал на гитаре, пели оба, звучало, по воспоминаниям очевидцев, ужасно, но бодро. Там же, у костра сидел вечерами и Слава Бутусов. Его называли «Отдельный герой»: красивый, небритый юноша, он слишком явно выдавался из общей массы. Нетрудно догадаться, что этот «герой» и составил основную конкуренцию группе «Медный таз».
Слава пел «Отель Калифорния», чрезвычайно популярную тогда песенку «Иглз» с псевдоанглийской тарабарщиной вместо слов. Пел низким, хриплым голосом, о нем до сих пор вспоминают тогдашние абитуриенты и особенно абитуриентки… Одним словом, обратил на себя внимание. И девочек, которые провожали Славу очень пристальными взглядами, и парней, которые этим девичьим взглядам не очень-то радовались, и — заметим особо — основателя группы «Медный таз» Димы Умецкого.
Потом пошла учеба. В Архитектурном институте всегда было принято хоть чем-то, но выделяться, производить впечатление творческое, и тут студенту Бутусову талантов было не занимать: его рисунки уже на абитуре расходились по рукам, в аудиториях преподаватели выделяли его сразу и однозначно, а годы спустя чуть ли не хором жалели, что такой архитектурный талант пропадает. Талант, правда, имел обыкновение задумывать проекты великолепно, но «до ума» доводил их редко, интерес пропадал. Весьма существенное свойство, о котором единогласно вопиют очевидцы, заключалось в некоторой славиной мягкотелости, странно дополнявшей очевидную славину талантливость.
Умецкий тоже был явно не без талантов, хотя и несколько особенных: своеобразен, смешил всех, кого ни попадя, хохмил, балагурил, внешность имел нарочито несерьезную; но иногда за шутовством проглядывало умное лицо очень непростого человека. Редко и незаметно. И как раз Умецкий высказывал время от времени идею: а не создать ли рок-группу?.. Высказывал разным людям, один соратник у него был: Игорь Гончаров, рубаха-парень, душевный, симпатичный, вечно с улыбкой до ушей. Нужен был еще как минимум один… Тогда и стал Дима присматриваться к Бутусову.
А Бутусов ни о каком рок-н-ролле не думал, Бутусов свободное время проводил в редакции институтской газеты «Архитектор», в те годы месте популярном, там была своя, особая, веселая жизнь. В которую как раз и вламывался время от времени рок-н-ролл… Так что первое столкновение славино с музыкой происходило в рамках обстоятельств журналистских: в 1981 году состоялся первый свердловский рок-фестиваль, прошедший под эгидой Архитектурного института («САИ-1981»), освещением которого и занималась газета «Архитектор». И Слава по заданию редакции брал интервью сперва у Насти Полевой, тогда солистки «Трека», а затем, отчаянно робея, у лидера группы «Урфин Джюс» Александра Пантыкина. Робел, кстати сказать, не на шутку, даже попросил для храбрости дать ему девочку в помощники… Сам Пантыкин такой эпизод не помнит.
Однако, между редакцией и знаменитым рокером завязались кое-какие отношения, и вскоре Сан Саныч Пантыкин попросил архитекторов нарисовать эмблему «Урфин Джюса». И Бутусов изобразил «козью ножку», до сих пор красующуюся на обложке альбома «УД» «Путешествие»… Изобразил, кстати говоря, наскоро, черной шариковой ручкой, доделывать пришлось его однокурснику и приятелю Ильдару Зиганшину. Слава редко что доделывал, ему всегда было некогда.
Вскоре он уже вместе с Зиганшиным придумали еще одну хохму, тоже связанную с рок-н-роллом. Вот как вспоминает о ней Ильдар: «Журнал тогда польский был, „Шпильки“, страшно нам нравился. И не помню, кто первый принес рисунки на пантыкинские песни, но появилась идея сделать парню подарочный альбом из этих пакостей. Берешь строчку из песни, она сама по себе абсолютно абсурдна и предполагает все, что угодно, а туалетная манера рисунков подходит ко всему; чем пафоснее, тем круче получается… Рисовалось все левой рукой, была у нас со Славой договоренность, что мы правой рукой не рисуем, только левой. Постепенно получились эти два альбома — „Путешествие“ и „Пятнадчик“. И торжественно Сашке их вручили. Я так подозреваю, он потом еще долго обижался…» Впрочем, дружбы с Пантыкиным тогда не получилось, так себе, шапочное знакомство после фестиваля.
Который оказал довольно сильное влияние еще на одного архитектора, на Диму Умецкого. После фестиваля именно Дима предпринял шаги, приведшие в конечном счете к появлению «Наутилуса». Шаги заключались в том, что Дима стал регулярно захаживать в редакцию газеты «Архитектор» и со Славой разговоры разговаривать… Вспоминает Зиганшин: «Слава, он инертный человек, но Дима чувствовал, что этот человек „вывезет“. Это понятно было любому, даже не в плане музыки, а во всех планах. Славу можно было приставить к любой совершенно области, и он бы „вывез“. Дима это понимал, Дима его и сбил с пути истинного. Другое дело, что Слава сам был абсолютно к этому готов. Хотя были какие-то легкие препирания, насчет „будет ли это хорошо, перспективно ли“?..»
2. Группа из Промобщаги
Как бы то ни было, скоро Дима со Славой стали захаживать в общежитие, известное как «Промобщага». Там жил Гончаров, там же было место для репетиций, небольшой зал, который использовался то как столовая, то как бар, а потом превратился в дискотеку… В нем новообразовавшаяся команда, троица студентов, известная уже многим своим балагурством, мастерством по части выпить, повеселиться, стала на гитарах тренькать…
Скоро дотренькались до того, что стали во время дискотеки вклиниваться между номерами и с завидным отчаянием и весельем «лупить» вещи английского происхождения, то есть по мелодике английские, а по словарному составу — чистую тарабарщину, слов никто не знал и знать не хотел, хотя упрекнуть их в том было по техническим причинам невозможно: слова на тамошней аппаратуре не прослушивались. Народ, оторванный от дискотеки, относился к жутким ритмам с непониманием, потому что танцевать становилось очень сложно. И просто слушать было сложно, так что от музыки кайф ловили преимущественно музыканты, публике удовольствия не доставалось.