И хотя какие-то очень важные черты времени точно запечатлелись в характерах и судьбах Цветкова, Чумака и Пилипенко, все-таки они — герои второстепенные. Поэтому обратимся к образу командира роты Ананьева — главному герою произведения, тем более что именно этот образ вызвал наиболее активные и наиболее несправедливые возражения.
Итак, типичен или нетипичен старший лейтенант Ананьев для армии военных лет? Однозначного ответа тут не получится. Если иметь в виду начальный период войны, то ответ должен быть отрицательный, а если иметь в виду более зрелый период войны, то ответ напрашивается положительный, ибо в этот период большинство офицеров низшего звена (командиры взводов и рот) по уровню тактического мышления мало чем отличались от быковского героя. В сорок третьем и сорок четвертом годах, как правило, взводами и ротами командовали бывшие сержанты и старшины, заслужившие в боях офицерские звания, запасники или лица, закончившие краткосрочные курсы или училища по сокращенной программе. Куда же, спрашивается, делись подготовленные командиры? Одни пали в боях, другие, что вполне естественно для военного времени, быстро продвинулись по «служебной» лестнице, так что быковский Ананьев абсолютно типичен для своего времени, для периода, когда война перевалила свою срединную часть. И здесь автор ни в чем не погрешил против правды времени.
Мы, конечно, не повели бы и речи об этих азбучных истинах, не прояви оппоненты Быкова столь элементарной неосведомленности в вопросах, о которых они взялись судить, да еще так безапелляционно. В. Быков не придумывает войну, он ее скрупулезно исследует во всех возможных подробностях, запечатлевая правду сложного в реме-ни в судьбах и психологии очень разных характеров И в каждом созданном им характере каким-то значительным краем живет подлинное время, но это пока, так сказать, анализ — ступень важная и необходимая в процессе художественного познания действительности, но не конечная. Конечная цель — синтез, то есть выведение философии времени, которой были бы «подчинены» самые разные характеры. И тут важно найти уже не различия между характерами, а объединяющее их сходство. Такое сходство можно обнаружить только при исполнении самого главного для всех героев дела. И в данном случае такое дело — бой.
Картину боя В. Быков живописует со свойственной ему скупостью: у него нет лишних слов и необязательных деталей. Все предельно просто и буднично, как в настоящем бою. А впечатление остается глубокое. При удивительном лаконизме предельная выразительность. Достоинство редкое и самой высокой пробы. Поэтому, наверное, Быкова очень трудно пересказывать.
Однако давайте посмотрим, как все же завязался бой. Да, сразу оговоримся, рота не обязана была принимать бой, в ее задачу входило только обнаружение противника.
«— Под носом немцы,— после минутной паузы спокойнее [4] сказал комроты. — Подтяните людей! Удвойте наблюдателей со стороны. Назначьте слухачей! Пили- пенко, смените головные дозоры!» (Как видим, пока все грамотно.)
Спокоен командир роты, спокойны и командиры взводов, они даже еще «поторговались», кому все-таки идти в головной дозор. Пилипенко переговорить трудно — пошел Ванин. Потом Ананьев вместе с замполитом Гриневичем станут ориентироваться по карте. Вот здесь ротный окажется не очень силен. Во всяком случае, на местности он ориентировался увереннее. Все же, сориентировавшись, обнаружили, что неподалеку находится станция. Первая реакция Ананьева: «Вот бы захватить!» На что Гриневич сухо ответит: «Еще чего!» Тут из головного дозора прибегает автоматчик Кривошеев.
«Кривошеев еще издали взволнованным шепотом заговорил:
— Товарищ старший лейтенант, надо ударить! (Даже слово «немцы» не произнес, до того обыденным стало «ударить».— А. Л.) Копают на бугорке, охранения с этой стороны никакого. Мы их голыми руками, как цыпленков, возьмем. Младший лейтенант говорит: «Только быстрее!» (Значит, весь дозор уже зажегся этой стратегической идеей.— А. Л.)
Он выпалил все это, оживленно тыча в темень рукой, с таким счастливым видом, будто то, что они там увидели, было для всех радостью. И, как ни удивительно, это его чувство риска и радостного воодушевления сразу передалось командиру роты — тот подобрался, выпрямился и круто обернулся к замполиту: