– Думаю, да, не без этого.
– Девочки, зачем вы поехали сюда? Мы, получается, все здесь заложники? – тихо задала вопрос Валентина Васильевна.
– А кто ещё должен был поехать? Вы много желающих наблюдали? – резко ответила Наталья Евгеньевна. – Все тут же попрятались, глаза в пол, взгляд в сторону, а дети боятся. Как их бросить? Это же настоящее предательство. Как я им потом посмотрю в глаза? Им, их родителям? А если вдруг что случится? Как я с собой в ладу буду? – Наталья, раздувая ноздри и размахивая руками, закончила свой монолог. – А Вы зачем во все это вляпались?
– Да не знаю даже, как вдруг решилась. Я в общем довольно трусливая, редко когда лезу напролом, а тут вдруг поняла, что не могу оставить детей. Как они без меня? Без помощи, без поддержки. А если обидят? Кто подставит плечо? Кто утешит? Вот Вероничка зачем осталась? У неё свои детки есть. А ну как что случится с нами? Как они без неё?
– Не говорите чепухи, Валентина Васильевна! – не выдержала Вероника. – Всё у нас будет хорошо! Ничего с нами не случится! А дети мои с мамой, под присмотром. Наверное. А нашим ученикам гораздо хуже; эта ситуация чужая, странная, я была обязана их поддержать, иначе как я их буду потом учить? Вот мы сегодня только говорили о Понтии Пилате, о том, как он был наказан за трусость, за то, что всеми силами держался за власть и боялся её потерять, поэтому и послал на казнь Иешуа, хотя мог спасти его, но испугался! Я не могла поступить по-другому. Дети мне верят.
И они надолго замолчали, каждая наедине со своими мыслями.
Дети
К дивану подошла Светлана, Вероникина ученица. На ее лице читалось замешательство.
– Вероника Николаевна, я, конечно, прошу прощения, но у меня деликатная проблема: нужны прокладки. Я в школу обычно беру, но одну – две, мы здесь надолго?
– Света, я попробую помочь. Ты поспрашивай пока у наших.
– Уже спросила. Ни у кого нет.
– Хорошо. Сейчас спрошу у всех остальных. Хотя, подожди, у самой одна была.
Вероника покопалась в сумке и действительно нашла одну. И подумала, что это может быть проблемой. Потом походила, поспрашивала. Ещё одну нашла Наталья Евгеньевна. И все.
Вдруг раздался крик. Потом тишина, снова крик, звуки борьбы, плач. Вероника и другие женщины побежали туда, откуда раздавались все эти звуки. В мужском туалете на полу лицом вниз лежал Алишер и тихонько подвывал, держась за живот. Над ним возвышался их надсмотрщик:
– Вот сучонок черножопый, говорили же, сдать средства связи. А он телефон сдал, а сам звонил из туалета через часы.
– Что ты с ним сделал, изверг? – бросилась к ребёнку баба Валя. – Что с тобой? Он тебя бил? Болит?
Она ощупывала голову Алишера. Подросток всхлипывал, успокаиваясь.
– Вы в своём уме?! Он же ребёнок, он не преступник! Сейчас же свяжитесь со своим начальством, мне нужно поговорить с ними о Вашем поведении!
– Конечно, конечно, спешу и падаю. Сидите, дамочка, тихо и не рыпайтесь, приказ будет – тогда поговорим.
– Какая я вам дамочка, разговаривайте со мной нормально! Мы здесь не заложники. Я требую связи с начальством! Какое право Вы имели издеваться над ребёнком? Вы за это ответите!
– Надо будет – отвечу, – буркнул верзила и удалился.
Наталья Евгеньевна, как могла, сдерживала остальных ребят, чтобы они не смогли удовлетворить свое любопытство. Самые нетерпеливые уже врывались в туалет.
– Все, ребята, расходитесь. Здесь все нормально. Алишер просто поскользнулся на мокром кафеле. Да, Алишер? – Вероника внимательно посмотрела на мальчика. Глаз постепенно заплывал, ухо было малиновое, вид был довольно помятый.
– Типа того, – и тихо добавил:
– Вероника Николаевна, Вы нас учили всегда говорить правду. Что же вы делаете сейчас? Лицемерите? Зачем?
– У тебя вдруг проснулось обостренное чувство справедливости? Ты нас всех чуть не подставил. И прежде всего себя. Посмотри на себя. И как ты в таком виде появишься дома?
– Да, понимаете, я собственно поэтому и стал звонить без спроса. Мама будет очень волноваться за меня. Если я задерживаюсь, я все время ей звоню. Она недавно только из больницы, ей делали химию, ей совсем нельзя волноваться. Вот я и подумал тихонько позвонить и сказать, что со мной все в порядке. А этот козел заметил. И часы отнял. Как вы думаете, отдаст?
– Не знаю, – честно сказала Вероника.
Взрослые
Наталья Евгеньевна сидела очень сосредоточенная, как будто готовясь к чему – то.
– Никуш, кажется, у нас ещё одна проблема намечается. Ко мне сейчас мальчишка подошёл из 6 класса, Вадим, он диабетик, на инсулине. Так у него с собой совсем немного лекарства, он в школу берет обычно на одну-две инъекции. Сегодня вроде взял больше, на всякий случай, говорит, что куда-то сходить хотел с ребятами. Но скоро инсулин кончится! Нам надо срочно нашим вертухаям сказать. Не дай бог что с ребёнком случится!