– Я уже с одним поговорила. Бесполезно, как со стеной.
– Здесь прямая угроза жизни, он же должен это понять! Кто-то здесь за что-то отвечает? Не думаю, что совсем беспредел.
– Не знаю, Наташ. Такое ощущение, что нас сюда забросили, и все, сидите, ждите у моря погоды. Сама ты как думаешь? Надолго мы?
– Да кто знает?! Но эту проблему надо срочно решать. Давай я схожу.
Наталья решительно направилась к дверям, где расположились охранники. Вероника издалека наблюдала, как активно та жестикулирует, убедительно что-то доказывает, повышает голос. Наконец один из мужчин достаёт рацию и говорит туда несколько слов.
Наталья вернулась:
– Обещали скоро прийти, выслушать наши проблемы. Этот вроде не дурак, объяснил коротко про инсулин; что ему ответили, особо не слышала.
Они ещё какое-то время посидели на диванах в холле. Клонило в сон, Вероника начала клевать носом. Ребята начали потихоньку рассасываться, видимо, пошли в палаты или номера, как там их здесь называют.
На улице уже совсем стемнело, фонари были выключены. Казалось, они здесь уже очень давно, но на самом деле ещё даже не наступил вечер. Какой бесконечный день, какая бесконечная неделя! Вообще время, проведённое в этом месте, вытеснило все сегодняшние события, и казалось, что они уже здесь бесконечно долго. Хотелось прилечь, спину ломило от неудобного положения: диван был самый простой, не мягкий и не слишком удобный. Валентина Васильевна дремала, свесив голову на грудь, Наталья Евгеньевна смотрела в окно, или это так казалось, что она смотрит, а на самом деле она погружена в себя.
Вдруг в животе заворочался клубок страха, появилась какая-то непонятная тревога, потом неприятная боль в области солнечного сплетения. "А вдруг мама не забрала Соню из школы? Вдруг Глеб тоже не приходил? Он иногда без захода домой уходил в загул. Это шутка, конечно, но он вполне мог пойти прогуляться, зайти в торговый центр. А может, их тоже отправили куда-то к черту на рога? Тоже эвакуировали? И их там обижают?" Мгновенно вспотели ладони, учащенно забилось сердце. Она заставила себя успокоиться." Как же это трудно! Надо глубоко вдохнуть. Такое поведение не только непродуктивно, но и опасно. Сейчас поднимется давление, а мне обязательно нужно сохранять самообладание, хорошо себя чувствовать." И она решила немного размяться, сходить проверить ребят в комнатах.
Охрана не разрешила закрывать дверей, поэтому Вероника ходила, тихонько заглядывала, убеждалась, что все в порядке, и шла дальше. Многие спали, кто-то переговаривался. В одной из комнат слышались сдавленные рыдания. Педагог зашла, приблизилась к кровати. Это Даша, её ученица, она рыдала все сильнее, едва сдерживаясь.
– Что ты, что ты, успокойся, моя девочка! Болит что-нибудь? Что случилось?
– Что случилось? –закричала Дарья. – Вы спрашиваете у меня, что случилось? Вы издеваетесь? Да это я хочу спросить у вас всех! Что случилось??? Где мы находимся? Куда нас привезли? Зачем? Когда отпустят? Никогда??? Мы здесь навсегда? Нас всех здесь убьют! А если не убьют, то лучше, чтобы убили! Потому что будет хуже, чем смерть!
– Тихо, Даша, успокойся, дорогая. Ты же такая разумная девочка всегда была. Всё будет хорошо, скоро нас выпустят!
– Откуда Вы это знаете?? Нас увезут ещё дальше, за границу. Нас распотрошат на органы, или ещё хуже: нас отдадут в рабство, будут насиловать каждый день, бить, издеваться.
Она не могла уже остановиться, это была самая настоящая истерика. Вероника села к девочке, прижала её всем телом к кровати, зажала руками лицо и начала жарко шептать ей:
– Всё, все, все хорошо, все будет хорошо, успокойся. Нас найдут, мы вернёмся домой, никто ничего нам не сделает. Ты вернёшься к маме, живая и невредимая, мы все будем здоровы и счастливы.
На громкие крики и плач сбежалось много народу. Ребята с ужасом смотрели на происходящее, некоторые девочки тоже начали всхлипывать. Прибежала Наталья.
– Наталья Евгеньевна, заберите детей, уведите, постарайтесь успокоить. И позовите, пожалуйста, Кирилла Плетнева.
Вероника продолжала сдерживать Дашу, приговаривая ей какую – то успокаивающую чепуху, гладя по лицу. Через какое-то время девочка устала сопротивляться, обмякла в руках взрослой сильной женщины и задремала. Вероника ослабила захват, но продолжала ее держать. Потом и руки отпустила, когда услышала ровное дыхание, но продолжала сидеть на кровати. Прибежал Плетнев, Вероника уступила ему место на кровати, встала рядом.