– Кусь, слушай, – начала перед первым уроком Даша. – Как мы так вчера упахались в басике, что совсем ничего не сделали? Ты мне обещал подробно пересказать роман, но мы совсем про это забыли!
– Да, лоханулись. Ты давно двоек не получала? – пригрозил с улыбкой Кирилл.
– Ты дурак совсем? – замахала она руками. – У меня не должно быть двоек вообще! Это же косяк. Там типа проверка медалей бывает, рандомно смотрят журнал по разным предметам.
– Ладно, не ссы. До литры ещё четыре урока. Наболтаю тебе. Что там по русскому?
– Там тема норм. Понятная и пригодится на экзамене, – успокоила Даша, достала тетрадь, сборник ЕГЭ и стала тихонько что-то объяснять.
На уроке литературы Дарья стала придуриваться в не свойственной ей манере. Наверное, на самом деле испугалась получить двойку, хотя нужно было всего лишь подойти к классной и попросить не спрашивать её на уроке. Вероника никогда не троллит, не чморит, да вообще нормальная тетка.
Даша вдруг стала спорить с русичкой, повела себя как полная дура. И неизвестно, чем бы это все закончилось, если б не объявленная тревога.
В спортивном зале Дарья и Кирилл стояли, взявшись за руки. Когда их начали выталкивать из помещения, они расцепились, их развело в разные потоки. Даша почувствовала ужас от того, что потеряла любимого в этой толпе. Она всегда считала себя очень спокойной и здравомыслящей, но сейчас на неё вдруг накатила волна паники, руки мгновенно вспотели, сердце забилось, как загнанная птица, слезы брызнули ручьём. Даша успокоилась только тогда, когда увидела Веронику Николаевну. В автобусе обнаружила бившегося в руках автоматчика Кирилла, который не хотел садиться на место, не увидев девушку. Даша бросилась к своему защитнику, обняла и судорожно вздохнула от недавних рыданий.
Так, не разжимая рук, они добрались до места, так же зашли в корпус лагеря. Когда после общего собрания мальчиков и девочек стали расселять по разным сторонам коридора, Даша и Кирилл наотрез отказались расставаться. Веронике Николаевне пришлось их убедить, что необходимо соблюсти приличия, все-таки они в детском коллективе: среди них шестиклассники, поэтому не нужно привлекать особое внимание к их отношениям. Они сначала согласились, не желая расстраивать классную. Но спустя какое-то время с Дашей случилась истерика, и только Кирилл смог её успокоить. После этого они убедили учительницу, что не могут быть порознь.
Взрослые
Вероника махнула рукой и ушла. "Подобные истерики могут повториться. Надо что-то делать. Ещё раз сходить поговорить с этими держимордами что ли? Но почему – то мне кажется, что это бесполезно. Нас маринуют здесь не просто так и ни фига не отпустят. Не для этого нас сюда привезли. Для чего?
Интересно: как там дома? С Глебом мы сегодня так плохо расстались. С утра уже нервы сдали, наорала на ребёнка. Хотя какой ребёнок? Шестнадцать лет уже. Выше меня ростом. И все равно ребёнок, непоследовательный, закомплексованный, запутавшийся. Бедный мой ребёнок…»
Вероника встала наконец и пошла в холл. Наталья встретила её встревоженно:
– Ну, наконец – то ты пришла. Как там?
– Все тихо, нормально, спит. Там с ней Кирилл.
– Ник, что нам делать с Вадимом? Он уже подходил опять, тихий такой, интеллигентный мальчик. Умрёт – мы и не заметим. Господи, что я говорю!
Голос у Наташи не изменился, а глаза подозрительно заблестели. Видно было, что она сама еле сдерживается, чтобы не разобрало. Эмоциональная, а самообладания ей не занимать.
– Я ещё раз к этим уродам подойду. Люди они или нет?
– Наташ, они не люди, они при исполнении. Они воюют с собственным народом, с детьми нашими. – И Вероника заплакала тихонько, чтобы не услышал никто, чтобы дети не испугались.
– Ну, все, Ника, нельзя плакать. Мы должны бороться, мы должны быть сильнее. Всем тяжело, терпи, держись. Мы за детей отвечаем. Сиди, я схожу.