Появилось несколько новых человек, которые принесли большие коробки. Военные стали доставать из них небольшие фольгированные коробочки и передавать детям. Это оказались одноразовые ланч-боксы с набором готовой еды, какая бывает в самолётах или поездах. Тёплые макароны, куриная грудка, овощной салат, выпечка, маленькая шоколадка. Ещё каждому дали бутылку воды и пакетик сока. Дети оживились, поглощая еду, стали переговариваться, шутить что – то про выбор еды, про путешествия.
Вероника и другие преподаватели тоже ели, но сосредоточенно и молча, видимо, поглощенные своими мыслями. После еды, как водится, потянуло в сон, но она пыталась с этим бороться, потому что считала несвоевременным и даже опасным сейчас дремать. Ей нужно быть в форме, не расслабляться. Почему? Она не знала, но понимала, что несёт ответственность за детей и должна иметь свежую и трезвую голову.
Вероника посмотрела на других взрослых. Они периодически переглядывались, но негласно соблюдали некую договорённость: не привлекать внимание своих тюремщиков, в основном разговаривать с детьми. Сейчас было относительно спокойно, военных поблизости не было, они все ушли; можно было немного отдохнуть от постоянного надзора.
Дети. Кирилл
Кирилл Плетнев был из так называемой неблагополучной семьи. Эта странная формулировка может скрывать под собой многое, но в случае Плетневых это было вполне типично – пьющий отец. Мать Кирилла была жертвой домашнего тирана, мученицей, но при этом тянула финансово на себе всю семью: и мужа-алкоголика, и сына – трудного подростка. Кирилл себя сколько помнил- столько и ощущал самые сильные чувства – чувства страха, любви и ненависти. Он научился жить в самых сильных их проявлениях, поэтому и сейчас не признавал никаких полутонов: если любить – то взахлёб и до смерти, если ненавидеть – то до невыносимого подчас желания убить. Любил Кирилл в своей жизни двух людей – мать и Дашку. Чувство к матери было кровным, из самого детства; оно родилось из огромного желания защитить, оградить её нежное лицо и слабое тело от побоев мужа-садиста. Своей любви к матери Кирилл стеснялся, особенно сейчас, когда уже стал взрослым. Но все равно отвечал ей взаимностью и признавался в этих своих чувствах со всей горячностью маленького ребёнка, потому что позволить себе быть ребёнком он мог только с матерью. Дашку Кирилл любил по-другому. Она стала для него необходимостью, его водой, его воздухом. Расстаться с ней хоть на чуть-чуть – означало оторвать от неё кусок себя, вырвать кусок кожи до крови, до мяса, до костей. Она стала его частью, его плотью. Поэтому они действительно почти не расставались и убедили родителей Даши не препятствовать их близким отношениям, хоть это и было очень трудно.
Любовь к матери и Даше не давала Кириллу задохнуться от ненависти к отцу. Эта ненависть была настолько яростной, насколько страшной, что рвала Кирилла напополам, превращала его в оборотня, в чудовище. Это было иррационально: как вообще могут умещаться в одном человеке столь полярные чувства?
С самого детства Кирилл жил в состоянии страха: пьяный отец вызывал животный ужас. Не за себя. Мальчик боялся, что когда-нибудь это чудовище убьёт мать. Но она каждый раз вставала, скуля и зализывая раны, и продолжала жить дальше. Удивительно то, что весь этот кошмар окончательно не сломал ранимую детскую психику, наверное, любовь матери спасла душу ребёнка. Кирилл вырос чувствительным человеком, сострадательным, не озлобился, не замкнулся. Да, он сторонился людей, стеснялся, что кто-то узнает, как они с матерью живут, но при этом был общительным, проявлял лидерские качества и был очень милосердным к животным. Ещё в детстве, бывало, таскал в дом всякую живность, чаще всего больную и брошенную, но довольно скоро понял, что в их доме больные кошки, собаки и птицы долго не задерживаются: либо они умирали через какое-то время, либо пропадали куда-то. Будучи уже подростком, Кирилл догадался, что дело здесь не обошлось без отца, и данное открытие лишь многократно увеличило ненависть к родителю.