Вдоволь наигравшись с членами команды, я собрала все тепло, что было у меня, и обернула им плечи Энрика. Тот вздрогнул и нервно огляделся по сторонам. А я, хихикнув, устремилась наружу. Туда, где арктическим холодом дышал бескрайний и равнодушный космос. Всегда хотела посмотреть, познакомиться с ним поближе!
Впрочем, за пределами корабля я не нашла ничего интересного для себя. Холод, мрак, космический мусор и, вдалеке, формирующийся караван. Я попыталась дотянуться до других кораблей. Но они оказались слишком далеко даже для моих возросших способностей. Грустно вздохнув, я в последний раз провела эфемерной рукой по призрачным струнам космоса. Будто прощаясь. И вдруг застыла.
Космос оказался вовсе не таким пустым и безвоздушным пространством, как было принято считать. По своей энергетической структуре он был больше похож на огромный живой организм, состоящий из триллионов тончайших пси-нитей. Вроде как псионик, но в тысячи и тысячи раз крупнее привычных мне гуманоидов. И это оказалось не единственным ошеломляющим открытием.
Одни нити шли вдоль относительно моего эфемерного тела, другие поперек. И каждая ниточка, к которой я осторожно прикасалась, имела какой-то свой «вкус», несла какую-то свою информацию. Например, прикоснувшись к одной нити, я почувствовала привкус пыли и седых столетий, словно ломкий песок захрустевших у меня на губах. Нить тянулась через ледяную толщу космоса к необитаемой планете, вращающейся вокруг умирающей звезды. Жизни на планете не было. Даже микроорганизмов. Только прах и космическая пыль. Но все равно, прикоснувшись к нити, ощутила тоску и обреченность.
Я поспешила зацепить другую нить. Только для того, чтобы избавиться от гнетущей обреченности, что прилетела ко мне по пси-связи от умирающей планеты. Вроде и не живой организм, но было жалко ее до слез. Только помочь ей я не могла.
Другая ниточка, идущая поперечно относительно меня, окатила меня равнодушным холодом, даже руки стали неметь. Я выпустила ее из пальцев, так и не поняв, откуда она тянулась и к чему.
Игра начала увлекать. Я забыла, как здесь оказалась и зачем. С энтузиазмом юного бойскаута перебирала нити и считывала с них информацию, все больше знакомясь с космосом и сектором, в который направлялась. Однако, до бесконечности так продолжаться не могло.
В какой-то момент очередная подхваченная нить меня будто током ударила. Встряска получилась серьезная. И хоть тело мое было ментальным, эфемерным, язык я себе прикусила вполне по-настоящему. Рот почти сразу наполнился солоноватым привкусом крови. Уши заложило. И в гулком шуме я вдруг различила полное ужаса:
— Да сделайте же хоть что-нибудь! Вы что, не видите: Марго умирает!
В голосе Энрика сквозило отчаяние, ужас, боль потери. И весь этот адский коктейль почему-то тараном ударил мне не только по ушам, но и в грудь. Я задохнулась. Концентрация сбилась, картинка космоса перед глазами стала тускнеть. Зато все сильнее нарастал какой-то странный шум и крики.
— …девчонка слишком перенапряглась!
— Остановка сердца!
— Не-ет!..
— Вилларс, не лезьте! Вы мешаете медикам!
— Немедленно в медкапсулу ее! Еще есть шанс!
Перед глазами заплясали какие-то странные удлиненные тени. И только через пару секунд, когда зрение немного прояснилось, я поняла, что это силуэты хлопочущих надо мной медиков. Окончательно все встало на свои места, когда я увидела озабоченное лицо капитана.
— Капитан Ирреро, — мой голос оказался слишком слабым и ломким, чтобы его услышали в окружающем шуме. Но килл услышал и властным жестом приказал всем замолчать. С трудом облизав сухим, как щетка языком, пересохшие губы, я шепнула: — Я знаю, где находится псионик.
Глава 16
— Проснулась? — поприветствовал склонившийся надо мной медик-фарн. В его фасеточных глазах бродили блики от индикаторов приборов.
— Да, — растерянно отозвалась я.
— Тогда вылезай, — велел он. И предупредил: — Только осторожно! Тебе еще три часа как минимум нужно было бы полежать в лечебном сне, но капитан распорядился выводить из комы при первых же признаках стабилизации.
Голова закружилась сразу же, как я приняла сидячее положение. Небольшое белое помещение, как две капли воды похожее на медицинское крыло в Академии, шаловливо кувыркнулось перед глазами. Но, не обращая внимания на слабость, я принялась взволнованно счищать с себя датчики:
— Что-то произошло?
Фарн пожал узкими плечами, мол, откуда я знаю? А потом прикрикнул:
— Аккуратнее! Ты не последний пациент этой капсулы! Она еще послужит другим после тебя, так что нечего вырывать датчики с мясом!
Смутившись, я извинилась, торопливо избавилась от остатков эмиттеров и побежала одеваться. Остатки сонливости уже развеялись. И хотя меня пошатывало от слабости, я хорошо помнила, какие события привели меня в медицинскую капсулу. И понимала нетерпение капитана.
Застегнув последний магнит и одернув на себе китель, я торопливо попрощалась с даже не глянувшим на меня фарном. Медик только что-то буркнул в ответ, не отрывая взгляда от дисплея терминала, куда что-то вбивал. Наверное, что пациент покинул медотсек не долеченным по настоянию командования корабля и медицинская служба снимает с себя ответственность.
В медотсеке было тихо, только аппаратура едва слышно попискивала и шуршала. Посторонних шумов и помех не ощущалось. Но едва я вышла за двери, то сразу же поняла: «Церерос» уже не дрейфует! Судя по тому мелкому содроганию пространства, которое я ощущала, маневренные двигатели работали на полную мощность. А это могло означать только одно: крейсер вот-вот совершит гиперпрыжок!
Я сорвалась с места в карьер и на пределе возможностей, не обращая внимания на все усиливающуюся дурноту, большими прыжками помчалась на мостик. Нельзя допустить, чтобы крейсер прыгнул! Иначе это будет фактически прыжок в пасть к дикому зверю!
Подошвы моих военных ботинок прогрохотали по пустым коридорам неотвратимо как сама судьба. Две секунды, пока после вызова световой лифт распахнул передо мной створки, показались мне целой вечностью и в кабину я входила с бухающим в висках пульсом. Ткнув в кнопку, отвечающую за доставку на верхний уровень, где и располагался капитанский мостик, взволнованно прикрыла глаза. Успею или нет?
Световой лифт недаром так называется. Скорость его меня до сих пор впечатляла. Неудивительно, что мне так и не удалось успокоить дыхание, и на мостик я снова буквально ввалилась. Как в первый день, когда торопилась успеть к предстартовому отсчету. Как давно это было! А я опять тороплюсь, и опять опасаюсь опоздать к старту.
Усугубляя неловкость ситуации, ко мне повернулись лица всех присутствующих, едва только передо мной открылась дверь. Я поежилась от странного и не особо приятного ощущения, когда взгляды десятков пар глаз скрестились на мне будто прицелы. Но останавливаться было нельзя. Тем более что именно капитан и не смотрел в мою сторону, что-то хмуро изучая на протянутом ему штурманом планшете. Нервно проверив воротничок кителя, я заставила себя сделать пять широких и четких шагов, отделяющих кресло капитана от входа:
— Капитан Ирреро, разрешите обратиться!
Звонкий голос лезвием вспорол тишину. И в ту же минуту все отвели глаза от меня в сторону. Каждый срочно нашел себе какое-то занятие, я отметила это краем сознания. Потому что килл уже вернул штурману планшет, жестом отпустил его на свое место и поднял на меня жесткий взгляд карих глаз:
— Проснулась? — Неуловимым движением кисти он нащупал кнопку и вокруг нас снова выросли прозрачные звукоизолирующие панели. — Как самочувствие?
Какое еще самочувствие? Разве сейчас это важно? Я нервно тряхнула головой:
— Нормально, но это не существенно. — Лицо капитана потемнело от столь вызывающего нарушения субординации, и я зачастила, не обращая на это внимания: — Капитан, остановите «Церрерос»! Задержите отправку каравана! Нельзя прыгать, мы попадем прямиком в расставленную ловушку!
Начавший было подниматься на ноги, капитан Ирреро бессильно шлепнулся назад и ошеломленно вытаращился на меня: