Замечательные таблетки! Где их можно купить без рецепта?
Молчанов щёлкнул кнопкой на приборной панели, доложился о взлёте диспетчеру и сказал Саше:
— Сходи глянь, как там пассажиры. И сделай мне кофе, пожалуйста.
Саша снял наушники и прошёл мимо меня.
И закрыл за собой дверь.
Молчанов освободил одно ухо от наушника, отстегнул ремень безопасности и повернулся ко мне вместе с креслом — прямо как офисный работник на крутящемся стуле. Медленно осмотрел меня, задержавшись на голых ногах. Я машинально сомкнула колени. Самолёт продолжал взлетать и даже накренился на правый бок. Сильно накренился. Я смотрела на ночное море, усеянное сверкающими яхтами, — где-то там белый «Оскар» и чёрная «Кохана». Очертания береговой линии мельчали и удалялись.
Молчанов смотрел на меня. Молча. Этому человеку очень подходила его фамилия. Я невольно улыбнулась:
— А это нормально, что самолёт летит без управления? Вам разве не надо крутить штурвал и нажимать на педали? Вы же лётчик.
— Я-то лётчик, а вот ты кто?
Возможно, я рассчитывала, что в ответ на мою неловкую шутку он усмехнётся и расскажет о своей работе. Я что-то отвечу, слово за слово, и мы начнём общаться как нормальные люди. Но его глаза ни на градус не потеплели, а губы были сжаты в тонкую линию. От него волнами исходила враждебность. Я в жизни не встречала такого холодного подозрительного типа.
Я-то думала, он хотел мне помочь. Привел в кабину, дал эффективное лекарство. А он решил допросить меня в одиночестве — когда я пришпилена к стене, не могу убежать, и никто не придёт мне на помощь.
Моя улыбка стала ещё шире:
— Я студентка четвёртого курса, сейчас у меня каникулы. Стёпа пригласил меня покататься на яхте, и я согласилась. Мы встречаемся уже несколько месяцев, познакомились зимой на премьере фильма.
— Как тебя зовут?
Странный вопрос. Он отлично знает, как меня зовут.
— Диана.
— В честь погибшей принцессы Дианы?
— Да, а откуда вы знаете? Меня мама так назвала, но это секретная информация, — я всё ещё шутила, хотя мне не нравилось, куда поворачивал разговор.
— А, может, она назвала тебя в честь балерины Анны Павловой? Подумай хорошенько, прежде чем ответить.
Так, значит, то была не шуточка. Молчанов знал про мой псевдоним.
Он не отрывал от меня глаз. Его большие руки расслабленно лежали на коленях, и весь он был такой безмятежный и невозмутимый, но это была обманчивая невозмутимость. Я шкурой чувствовала опасность, исходящую от него. Если ему понадобится, он придушит меня прямо тут. Лучше ему не лгать.
— Да, — сказала я, — в честь Анны Павловой. А, может, и не в честь. Я понятия не имею, почему мать выбрала это имя, — я вообще её плохо помню. Мне было три года, когда… когда она… когда отец её убил. Теперь вы довольны?
Его лицо не дрогнуло. Это не было для него новостью — похоже, у него на меня есть подробное досье. И когда только успел?
— На кого ты работаешь?
— Эмм… Ну…
Я не знала, что он знал обо мне. Если знает настоящее имя, то наверняка и в курсе моих занятий. Но говорить мне об этом не хотелось. «Не болтать» — третье правило. Молчанов терпеливо ждал, пока я обдумаю ответ. Самолёт наконец выровнялся, набрал высоту и полетел прямо. Я незаметно перебирала пальцами в поисках защёлки на ремне безопасности. Её нигде не было.
— Я вас не понимаю.
— Кто твой куратор?
Какой серьёзный вопрос! Можно подумать, я Мата Хари, а не эскорт для состоятельных мужчин. Хотя она ведь тоже…
— Ну, Василий Иванович, — осторожно сказала я.
— Нет, Василий Иванович — твой сутенёр. А я спрашиваю про того, кто придумал подложить тебя под Кирилла.
Значит, про агентство он тоже в курсе. Я вздохнула. Придётся говорить правду, врать себе дороже:
— Степан.
— Он сам придумал эту махинацию?