Мы никогда не обсуждаем этот момент, но в воздухе всегда витает: «Сын — твой, дочь — моя», а я действительно практически не принимаю в обучении Линды никакого участия.
Плохие мысли уходят, когда я вижу, как Костя в обнимку со своим монстром сладко спит на заднем сидении после нашего небольшого приключения. Мне приходится его разбудить. Раньше я просто поднимал его на руках, и относил в комнату, но сегодня лучше не рисковать.
— Пап, ты забыл закрыть дверь! — Линда с укором поворачивается на крыльце и ждёт моих объяснений. И кто всё-таки из нас родитель?
— Наверное, мама пришла домой пораньше, не будем ей рассказывать о нашей прогулке.
Захожу домой, но, кроме спёртого воздуха и грязных следов от лап Рима — ничего. Открываю окна на проветривание, чтобы свежий воздух унёс накатившую тревогу.
— Рим! Ко мне, мальчик! — Искусственно делаю доброжелательный тон.
На полном серьёзе готовлюсь читать лекцию собаке. Хотя лекцию следует прочитать самому себе — ведь это я забыл его дома, и бедный пёс захотел в туалет. Тут же смягчаюсь.
Рим выходит из спальни Линды, подволакивая заднюю лапу. Может, отлежал? Когда он подходит ближе, понимаю, что лапа вывернута. Рим поскуливает, подтверждая мои опасения. Нужно срочно ехать в ветеринарную клинику. На всякий случай обхожу комнаты: недоброе предчувствие не покидает ни на минуту.
— Я сейчас съезжу с Римом в клинику, он повредил лапу. — Поднимаю собаку и несу в машину.
— Пап, почему он такой грязный? — Костя, едва разлепив глаза, смотрит на всю эту картину и ничего не может понять спросонья.
— Потому что он в прошлой жизни был поросёнком. Помоги Линде помыть полы до прихода мамы! — Стараюсь не замечать, как дочь закатывает глаза.
— Я поеду с тобой: ещё вырубишься где-нибудь. Костя сам справится, — отзывается Линда командным тоном.
Понимаю, что с Линдой спорить нет смысла. Костя стоит возле машины и не понимает, как так получилось, что только что он спал, а на него уже свалилось мытьё полов.
— Я тоже с вами! — Сын прыгает на заднее сидение, и усаживает рядом монстра. Справедливо. — Мы готовы!
Костя обнимает скулящего Рима за шею, зарываясь в его густую шерсть, и я понимаю, что мыть мне придётся теперь не только полы и собаку.
20. Линда
Линде никогда не снились кошмары. Когда Костя в детстве рассказывал, что ему приснился страшный сон — Линда не верила. Ей казалось, что дети таким образом привлекают внимание родителей. Она всегда говорила, что с его фантазией только книжки писать. Как вообще сон может быть страшным, если это не по-настоящему? Он не может сломать тебе шею или убить родственников. Сон никогда не станет реальностью.
Линда считает, что любую проблему можно решить, и, если во сне ты это понимаешь, тебе не страшно. Кошмары — для слабохарактерных людей.
Линда открывает глаза и понимает, что вот он её кошмар — вокруг, в этой самой палате. И эту проблему она не может решить. Ужас спит под её подушкой и — как только она пытается встать, — хватает её и прижимает обратно к кровати.
Доктор каждое утро повторяет свою дежурную фразу: «Скоро начнём занятия», но сегодня он добавляет: «Будь готова после обеда, тебя заберут».
Ужас под подушкой шевелится и шепчет, что она никогда не сможет ходить.
***
Когда в палату заходят два человека в форме, Линда не понимает, почему эти люди первые, кто решил её навестить. Когда они просят назвать имя и дату рождения, Линде хочется отвернуться и попросить их уйти. Когда они просят рассказать всё, что она помнит о моменте аварии, ей хочется уйти самой, но она не может.
— А что стало с той собакой? Я сбила её? — Линда понимает, что всё-таки задаёт вопрос вслух. Она несколько дней прокручивала этот момент в памяти.
— Не понимаю, о чём вы, — спокойно говорит один из людей в форме.
— Привиделось, наверное, — равнодушно отвечает второй и нервно смеётся.
Линда его уже практически ненавидит. Она опирается на руки, чтобы сесть на кровати ровнее: её привычка быть на высоте не даёт покоя.
— В этот вечер произошло несколько странных случаев. И мы предполагаем, что всё случилось примерно в одно время. — Первый делает серьёзный вид.