Я помню, как выглядят буквы, как они пишутся. Подхожу к подоконнику, облокачиваюсь, в раскрытой книге пишу слова на страницах с помехами. Каждое слово — новая синяя помеха, всё перемешивается с черными. Вывожу большую букву «А» на белом подоконнике — большая синяя размазанная линия. Черчу на подоконнике всё новые буквы — синий фон и больше ничего. Сейчас у меня начнётся истерика: нужно остановиться. Ложусь в кровать, откидывая ручку, как ядовитую змею. Слышу, как она упала. Ну, хоть что-то.
34. Линда
Утро начинается как обычно, только уколы уже не ставят. Доктор заходит после обеда, Линда садится на кровати и настраивается ходить. Она уже может продержаться на ногах, опираясь на костыли около получаса. Чуть меньше, конечно, но стрелки на секундомере доктора приближаются к этой цифре.
— Завтра уже будете самостоятельно передвигаться по дому. Есть родственники, смогут забрать? — Доктор делает пометки в своей тетради и кладёт ручку за ухо.
Линда замирает и не может произнести ни слова. На немой вопрос: «Как завтра?» доктор кивает головой. Паника накрывает волной. За всё время к Линде не заглянула ни одна живая душа: она одна в этом мире.
— У меня нет с собой сотового телефона, да и попросить некого.
Доктор не смотрит на Линду, он достаёт карандаш из нагрудного кармана и снова делает пометки. Передаёт администратору бумажки, тычет в них пальцем, его голос сухой и незаинтересованный:
— Костыли купите в магазине в соседнем доме, назовёте свой рост, там подберут. Телефоном воспользуетесь на первом этаже, завтра утром готовьтесь к выписке.
Линда удивляется, что доктор не спрашивает, как она столько времени провела в больнице без телефона, почему у неё никого нет и сможет ли она самостоятельно добраться до дома. Это уже не его забота. Такой внимательный вовремя лечения и первых физических нагрузок ста абсолютно чужим. Да и чего Линда себе вообразила? Никто не будет с ней нянькаться.
Она чувствует себя маленькой девочкой, и признает, что не привыкла быть одна, но зачем-то так усердно к этому стремилась. Когда мамы не стало, Линда спряталась внутри себя от всей семьи. Ей казалось, что они все вместе не уберегли мать, но осознаёт это она одна. Горе поглотило весь её мир, она не понимала, как папа и Костя могут смеяться. Мамы больше нет — тут не до смеха. Они совсем что ли? Линда перестала подходить к отцу и здороваться с братом. Ей показалось, они даже не заметили.
Костя, наоборот, прилип к отцу с большей силой. Казалось, он теперь требует внимание за двоих, а Линде не оставляет ничего. Отец почувствовал себя важным и быстрее начал приходить в себя. Они начали чаще ездить на природу вдвоём с Костей, Линда оставалась дома и слушала музыку на той громкости, на которой ей хотелось.
Когда Костя с отцом смеялись над очередным вечерним фильмом и ели чипсы, Линда сидела в своей комнате в наушниках и рисовала. В её палитре были только тёмные цвета, в палитре папы и Кости — смех и шутки.
Она не понимала, как они могут чувствовать радость в то время, когда в её груди разрастается чёрное пятно. Чернота облепляла органы и застывала комом в горле. Разговаривать Линда не хотела, даже в телефоне не сидела.
Всё изменилось в тот вечер, когда в гости к её отцу пришёл Стас. За ужином Линда не проронила ни слова, старательно отводила взгляд. Да, возможно так она привлекала внимание. Но в этом доме её давно не замечают! Только Стас понял, что внутри у неё всё переломалось и перегорело. Он увидел ту маленькую девочку, и почувствовал, что она больше не может бороться. Перед уходом Стас подошёл и сказал:
— Я тоже потерял мать, когда учился в школе. Никто так и не смог её заменить. Зато она мне часто снилась, давала советы и обнимала. Если захочешь поговорить, приходи в сервис. Ну, или вдруг просто будет невыносимо одной. — Стас подмигнул и положил руку на стол рядом с рукой Линды.
Ей захотелось прикоснуться к нему. Сказать спасибо или просто что-то сказать. Комок в горле зашевелился, будто живой. Линда кивнула.
В эту же ночь ей приснилась мама.
***
После школы Линда не торопилась идти домой. Обычно она ходила кругами вокруг школы, либо сидела во дворе на качелях. Папа поставил качели с задней стороны дома — специально для Кости, но он ими так и не заинтересовался. Линда приходила на задний двор, когда думала, что её никто там не видит.
После приглашения Стаса ей не пришлось долго думать, она даже пропустила последний урок, чтобы раньше прийти в сервис. Она молча смотрела, как он занимается машинами: достаёт грязные детали, протирает, выкладывает на стол, выкручивает длинные запчасти, выкидывает, вкручивает другие. Вот бы можно было вытащить сердце из человека, починить, почистить и вернуть обратно!