Жена Эшеля ужаснулась задуманному злодейству. “Сообщи властям! – решительно заявила она, – пусть пошлют жандармов, остановят произвол! Огонь всё порушит. Детишки невинные задохнутся в дыму. Хоть и хулиганы, а жалко! Скотина сгорит – коровы, овцы, птица домашняя. Пепелище, смрад, тлен! А вдруг огонь на наш дом перекинется?”
Эшель позавидовал жене – ей все ясно, и сомнений не ведает. Сам же ни к какому берегу не пристал и решил ждать, может дело само уладится. “К господам торопиться незачем, – размышлял умудренный жизнью Эшель, – кто знает, как истолкуют дело, недолго и самому без вины виноватым стать! Где голова не помощник, там сердце подсказчик. До рокового часа потерплю и по наитию поступлю – то ли жандармов звать, то ли рыбой молчать!”
2
И вот, настал решительный день, а, вернее, ночь. Эшель проснулся от подозрительного шума. Вышел во двор. Глянул вправо – там луна освещала посланца соседа слева, он обкладывал хворостом дом врага, готовился к поджогу. Поглядел влево и увидал, как орудует посыльный соседа справа.
“Еще не поздно призвать солдат, остановить безумие! – лихорадочно размышлял Эшель, – невинные детки погибнут, да и виновные примут кару сверх меры свершенного зла! Да что мне жалеть-то врагов своих да чертенят их! Доброго слова от них не слыхал, благого дела не видал. Нахлебался от соседей, и дальше терпеть? Мудрецы говорят, мол, коли не уверен – сиди, жди и не встревай!”
Нашедший успокоительную опору в книжной премудрости, Эшель вернулся в дом, тихо улегся рядом с мирно спящей супругой и уснул. В эту лунную ночь привиделся ему во сне солнечный день. Яркое небо блистало необычайно. Лучи ослепляли, и чтоб уберечь глаза, он повернулся спиной к неистовой дневной звезде. Испускаемый ею невероятной силы свет отражался от пшеничного поля и возвращался к зрачкам его. Спасая зеницы, Эшель закрыл их ладонью. Но тут средь ясного дня загремел сверху страшный гром, оглушил и разбудил бедного Эшеля.
“Вставай, муженек! – кричала жена, – какой страшный грохот, какой ослепительный свет!” Супруги выбежали из дому. Справа и слева от их поля пылали дома и постройки соседей. Криков о помощи не было слышно. “Удушье дыма погубило спящих, сгорели, сердечные, в огне! – плакала жена, – почему не послушал меня, Эшель, не уведомил власти, допустил до несчастья?”
Эшель упрямо не отвечал. Он заворожённо глядел на две рукотворные огненные стихии. “Слава Всевышнему, ветер щадит наш хутор! – думал крестьянин, – однако, что впереди нас ждет?”
Жена и дети приблизились к пепелищам. Насытилось голодное пламя. Только уцелевшие печи чернеют, да закопченные трубы в рассветное небо глядят. Смрадный туман и зловоние. Страшно подвинуть угли и головешки – вдруг откроется обгоревшее тело, или кость, хуже – череп – выглянет. А Эшель стоит недвижим у порога дома своего, и то кается, то радуется.
3
Тут я спустился с Небес и прямиком направился к Эшелю. Он с подозрением и опаской глянул на меня. Подумал, небось, кто-нибудь из власть предержащих прознал о злополучии, станет с него допрос снимать, еще и обвинит в поджоге, Боже сохрани! Я поспешил успокоить крестьянина.
– Здравствуй, Эшель, – сказал я и поглядел на него с ласкою, на какую только способен.
– Здравствуй, господин, – пролепетал Эшель, – а ты кто таков?
– Я – Сатан, спустился с Небес, чтобы тебя похвалить и наградить.
– Смеяться изволишь над простым тружеником?
– Ничуть! А вот и семейство твое вернулось с пожарища. Нам побеседовать надо, лишние уши ни к чему.
– Эй, женушка, уведи-ка детей в дом и сама с ними посиди, – строго крикнул Эшель.
– Сгинувшие в огне взаимной злобы, соседи изрядно досаждали тебе, не так ли, Эшель?
– Верно, Сатан! Настрадался я от них. И родитель мой от их отцов терпел, и сказывал, мол, и его батюшку семейства эти допекали.
– То-то и оно! И дети их таковы! – воскликнул я.
– А все же, погибли люди…
– Эшель, ты геройски подавил в душе никчемную жалость. Не донеся властям, ты дал свободу молоту справедливости. Благородству мщения поем мы песню. Хвала тебе, Эшель!
– Никак я не возьму в толк, Сатан, в чем заключается геройство мое?
– Сейчас все поймешь. Пойдем к пожарищам! – сказал я, и мы двинулись вперед.
– Ты видишь эту печь, Эшель? Разгреби возле нее угли. Вот и кованый вход в подпол. Открывай люк и полезай внутрь. Ничего не бойся. Там, глубоко внизу, в каменной нише найдешь железный сундучок. Достань его и дай мне.