– Есть еще первая и вторая категории!
– Правильно! Половина покупателей первой категории, которые верят сказанному и не верят написанному, дойдя до дальних ворот, и, сбитые с толку, отправляются домой, а остальные рискуют следовать вперед. У ближних ворот половина оставшейся половины начинает чувствовать себя одураченной и поворачивает назад, а прочие, самые оптимистичные, попадают на рынок. То же самое происходит и с покупателями второй категории, которые верят написанному, но не верят сказанному. В результате лишь малая часть покупателей оказывается на рынке в твой день, и ты приобретаешь товар задешево!
– Это восхитительно, Сатан! – воскликнул Асаф, – а как я должен поступать, продавая товар на рынке в другом городе?
– Там тебе нужно будет добиться как можно большего числа покупателей, чтобы поднялся спрос, и выросли цены. Тебе потребуется возвести двое ворот, нанять глашатаев и поменять надписи. На дальних воротах напишешь “Сегодня товару мало, и он дорог. Уточнение – у ближних ворот”. А на ближних воротах будет красоваться надпись: “Сегодня товару много, и он дешев”. Покупатель, который ничему не верит, побывав у дальних ворот, побежит стремглав вперед, и на радостях не станет читать надпись на ближних воротах и слушать тамошнего глашатая, и примчится на рынок. А тот, который верит всему, у дальних ворот понадеется на уточнение и продолжит путь, а у ближних ворот возрадуется своей прозорливости, и вот он уж на рынке. С покупателями первой и второй категорий произойдет то же самое, что и в твоем городе. Таким образом, почти все, кому нужен товар, будут толпиться у твоего прилавка, и ты продашь много и задорого!
3
Вот какие воспоминания однажды нахлынули на меня. Прошли годы. Как-то раз я повстречал Асафа. Богатый коммерсант. Собственный выезд у него, золотые часы, бриллиантовые запонки и прочие атрибуты процветания. Ах, как он обрадовался мне! “Благодаря тебе, дорогой Сатан, я преуспел в торговле! Как много дали мне твои советы!” – твердил купец, почтительно пожимая мне руки и тепло обнимая.
Асаф поведал мне, что отец его жив, дай Бог до ста двадцати. Сын поддерживает старика, купил ему хороший дом, нанял слугу. Да и старшему брату он оказывает вспоможение, ибо народная любовь и всеобщий почет недостаточны для прокормления многодетной семьи. По поводу коммерческого успеха младшего брата, старший говаривал: “Ах, какая нажива, какая нажива! Мне б такую!” А младший отвечал, хитро усмехаясь: “Не терпением, а нетерпением всего достигнешь!”
Теперь бедный Асаф томится в аду, ибо состояние свое он составил неправедным путем. Это я научил его обманывать людей. У меня были хорошие намерения. В моем мозгу созрели новые коммерческие идеи. Мне необходимо было проверить их на деле. Как нельзя кстати обратился ко мне за советом Асаф. И вот вышло, что я подстрекнул смертного на совершение греха, и теперь, он, злополучный, принимает адские муки. Выходит, отчасти справедливы упреки в мой адрес. Да, справедливы, но лишь отчасти! Разве упиваюсь я страданиями несчастного? А если кто из читателей подумал, что в основе коммерции лежит обман, а сами коммерсанты – люди нечестные, то я спорить не стану.
Драгоценные алмазы
1
Я уж не раз сокрушался перед читателями о распространенном в людской среде предубеждении против меня. Да что толку плакаться – двуногие слезам не верят, им дело подавай! А каким должно быть дело? Необходимо сотворить нечто столь значительное, что впечатлит человеков, изменит их точку зрения на мою личность, или, по крайней мере, создать положительный противовес отрицательным мнениям. К несчастью, я небезгрешен, и это обстоятельство поднимает на огромную высоту требования к предстоящему деянию. У нас, на Небесах, я привык творить ценности духовные, но для земли я изобрету нечто утилитарное, ибо именно такого рода вещи понятны людям. Человек полюбит того, кто придумает ему новую потребность и удовлетворит ее.
Мне следует позаботиться о том, чтобы плод моего рвения был полезен обеим половинам человечества – самой лучшей, и просто лучшей, то бишь и женщинам, и мужчинам. Иными словами, демократичность и общедоступность должны стать неотъемлемыми чертами моего будущего творения.