Прекрасные стихи тронули душу королевы. Принцесса влюбилась в поэта. Чего еще желать? Монарх не возражал против выбора дочери, но с неудовлетворением отметил про себя, что вот, вся семья королевская крупнотелая, головы под потолок, а жених-то ростом не вышел, корону наденет – а все равно над Бланкой не возвысится. Однако король политично промолчал – не в дюймах счастье.
Как бы там ни было, началась подготовка к свадьбе. У Бланки каждый дневной час был расписан: модистки, портнихи, примерки, укорачивания, удлинения, и так далее без конца. Подвенечное платье невесты есть родник вдохновения женщины на всю жизнь, как для поэта звезды и луна. Кстати, упомянутые небесные тела светили нашим влюбленным по вечерам, когда они чинно прогуливались по дворцовому саду. Жених целомудренно держал в своей ладони нежную ручку Бланки. Он читал ей свои вдохновенные стихи, а она, трепеща, внимала. Им принадлежали небеса и земля и все, что на них есть.
Увы, ни небесам, ни земле не угоден был сей союз. Донесли принцессе, что поэтичный ее жених не верен ей, он безмерно сластолюбив и вообще распутный беспутник. Велико было горе Бланки. Почти готовое подвенечное платье пришлось упрятать в сундук. Желая защитить честь семьи, король хотел было отдать приказ отрубить голову нечестивцу, но жена напомнила мужу о либеральном характере страны, и монарх, ворча, ограничился изгнанием беспутного распутника. Опечаленная королева размышляла о прихотливой наследственности, способной передавать зятю черты характера тестя.
Со временем сердечная рана Бланки затянулась, и король назначил новое состязание. Жестоко обманутая поэтом, на сей раз, принцесса пожелала выбрать жениха по признаку мужества и силы.
Король начал приготовления к рыцарскому турниру. Кони, кольчуги, железные шлемы, копья, мечи – обо всем позаботился монарх. Возведены трибуны. В центре сидит королевская семья. Претендентов на втором состязании было не так много, как на первом. Возможно, атлетов меньше, чем поэтов – никто не проверял – но, не исключено, что умалился пыл соискателей небесных и телесных наслаждений.
Бойцы разбились на пары. Победитель встречался с победителем. В конце турнира выявился герой дня. Могучего телосложения рыцарь снял с себя железные доспехи, воткнул в землю копье, подъехал на коне к королевской трибуне, спешился, преклонил колено, почтительно поклонился владыке, поцеловал руку королевы, затем – принцессы, встал, распрямил атлетический свой стан и застыл в ожидании, ни слова не молвя.
Король не взглянул на дочку, а кивком головы пригласил победителя во дворец для деловых переговоров. Наученный неудачным опытом, монарх не стал предлагать победителю немедленный брак с принцессой. “Я верен своему обещанию, – изрек король, – но добавляю к нему полгода испытательного срока!” Лицо рыцаря исказилось гримасой гнева. Он круто повернулся на каблуках и покинул дворец. В воротах победитель состязания столкнулся с Бланкой. Она невзначай уронила платочек и выжидательно взглянула на рыцаря. Тот поднял квадратик батиста, бросил его принцессе в лицо, и со словами “Не требую награды!” гордо удалился, негодуя.
2
От раза к разу огонь потрясения горит слабее, быстрее затухает, терпимее жжет. Сравнительно скоро Бланка оправилась от новой утраты. Надеялась, что сбудется ее прежняя мечта, и жизнь пройдет в безмятежном девичестве. Но не привык мириться с поражениями отец. Монарх вновь объявил на всю страну, что лучшему из лучших молодых людей он отдаст в жену любимую дочь свою, а со временем – и корону.
Как и огонь потрясения, энтузиазм соискателей теряет силу с каждой новой неудачей. На третий конкурс явился всего лишь один авантюрист. Поскольку не было у него соперников, то, казалось бы, он побеждает автоматически. Но король думал по-другому: “Нет конкуренции, значит, нет выбора, а коли нет выбора, то и худший за лучшего сойдет!”
Однако не прогнал монарх претендента, ибо понравилось королю, что парень высокого роста, и Бланка ниже его. Это славно. Имя у юноши диковинное – Ерэд. Сказал, что он уроженец древнего племени. Тоже неплохо. Двое мужчин поговорили о том о сем. Отец познакомил пришельца с дочкой и удивился: “Не поймешь этих женщин. Вроде бы жердь-жердью, стихами не сыплет, и мускулов на нем нет, а загорелись глаза у девчонки!”