Когда Володин безудержно смеялся над комедией «Веселые ребята», она тайком вытирала слезы с глаз. Люди всегда хотели знать будущее, но приносят ли такие знания радость? Она знала, что завтра начнется война, но ничего изменить не могла и даже сказать об этом была не в праве, ради собственной безопасности. Солнце закатилось за горизонт, и добропорядочнаядевушка давно бы попросилась домой, но Кате идти было не куда. Они устроились на лавочке на берегу Двины. Сережка рассказал все о себе. Где вырос, как попал в РККА, есть ли у него девушка. Даже под страшным секретом поведал, что они делали у законсервированного дота. Простой советский парень с запудренными пропагандой мозгами о классовой борьбе и прочих политических шаблонах. Но это даже не его вина, время было такое. Когда его круглые часики с откидной крышечкой показали полночь, он решительно засобирался в часть. Что его могло остановить? Только поцелуй девушки. Она сделала это сама. Впилась ему в губы, обхватив руками шею. Лейтенант был ошарашен таким напором. Почему так поступила? На это было две причины. Первая, не сидеть же самой на лавке до утра? Так и милиционер мог подойти и попросить документы, которых у нее не было. Вторая причина, это жалость. Сережка молодой не целованный лейтенантик, которому возможно предстоит погибнуть в предстоящей смертельной круговерти, так и не испытав, что такое девичий поцелуй. Она одарила его такой радостью, как одаривает королева своим внимание вассалов. Кстати, целоваться он не умел. Время до утра у нее еще было, чтобы заполнить этот пробел в обучении. Володин оказался прилежным учеником и даже с инициативой, если судить по его рукам, тискающим грудь Екатерины. Большего она ему все равно не позволит, но и лишать этого удовольствия не станет. От признания в любви до похода в ЗАГС их отделил гул самолетов. Такой глухой, надрывный. Явно летели груженные. Девушка даже знала кто. Сергей снова достал часики. Начало пятого.
— Учения что ли? — недоумевал Сергей.
— Летят от границы, — тут же он сам засомневался в своих словах.
— Это не наши, — уверенно ответила Еремина.
— Вы, что в самолетах разбираетесь?
— Возле нас Тушино. Мы всегда бываем на авиационных представлениях. Это немецкие самолеты.
Аргумент с Тушино прошел.
— Провокация? — последовала следующая версия.
— Нет, Сережа, это война! — с такой уверенностью в голосе произнесла девушка, что он больше и не переспрашивал. Володин сорвался с места и побежал к расположению части.
Полоцк не бомбили. Здесь не было больших воинских частей. Немцы наверняка хотели сохранить для себя этот транспортный узел. Утром город ожил. Люди собирались группами и переговаривались, озираясь по сторонам. Уличные динамики сообщили, что в полдень выйдет важное правительственное сообщение. К двенадцати часам у всех динамиков города собрались толпы горожан. То, что она когда-то слышала по телевизору, теперь Катя слушала собственными ушами. Молотов обращался к советскому народу, сообщая о начале войны. Эти слова, звучащие из радиоточки, застывшие суровые лица людей, вся атмосфера заставляла, чтобы мурашки бегали по коже. Если рабочие и колхозники пытались осмыслить услышанное, то Катя упорно думала об одном, что делать? Как отсюда бежать? Первым делом отправилась на вокзал. Двухэтажное здание из красного кирпича уже было занято пассажирами. Люди толпились на перроне, ожидая хоть какого-нибудь поезда. Когда пришел скорый, Екатерина залюбовалась паровозом, который пыхал паром и шумел, словно живое существо. Для основной массы ожидающих граждан не было времени любоваться техникой. Начался настоящий штурм пассажирских вагонов. Взрослые и дети, мужчины и женщины, чемоданы, баулы, собачки, кошечки. Все смешалось. Проводники отбивались, как могли, пытаясь в первую очередь пропустить пассажиров с билетами. Несколько милиционеров взывали толпу соблюдать порядок, но призывы к разуму, оставались лишь призывами. От работников станции стало известно, что самолеты разбомбили поезд, идущий из Бреста. Такая информация лишь подливала масла в огонь. Катя поняла, что по железной дороге без денег и документов ей не уехать. Мало того, ей очень хотелось есть. Несостоявшийся шашлык остался в далеком 1995 году. Сейчас она была бы рада и краюхе хлеба. К сожалению, делиться провиантом с ней никто не собирался. С этой толчеи она выбралась в город. Полоцк, встретил ее длинными очередями в магазины и лавки. Выгребали все, керосин, соль, сахар, спички. Она попыталась попросить хлеба, но натолкнувшись на гневные высказывания в свой адрес, оставила эту затею. Так и побрела по улице голодная и не выспавшаяся. Деревянные домишки, перекошенные заборы и суетливо бегущие люди. Уставшая девушка присела на бревно, лежащее у тротуара, служившее здешним хозяйкам местом посиделок. В животе бурчало. Никогда бы не подумала, что чувство голода бывает таким ужасным. Девочка подросток набирала из колодца воду в два больших ведра. Когда она их подняла, то у Кати создалось впечатление, что девичьи ручонки вытянулись до самых колен. Красная от натуги девчонка тащила эти ведра, по одному ей известному маршруту. Еремина остановила подростка.