Два амбала держали его под руки. Лера стояла передо ним и натягивала на руки кожаные перчатки без пальцев. Она поймала взгляд Антона и ударила его в живот.
Дыхание сперло. Было не столько больно, сколько страшно от того что он не мог вдохнуть. Лера с интересом наблюдала за гримасами Антона. Наконец через долгие полминуты спазм отпустил, Антон выдохнул и начал вдыхать снова. И тут Лера опять ударила его под дых.
Антон думал, что умрет. Так плохо ему не было никогда в жизни. Да, самое страшное, оказывается - это невозможность дышать. Глаза медленно закрывала красная пелена, и наконец его мозг отключился.
Когда Антон пришел в себя, первое, что он увидел, снова были Лерины глаза. Она увидела, что Антон пришел в себя, и начала бить его по животу, по ребрами и по бокам. Антону было больно. Что-то ломалось в груди, что-то лопалось, что-то отвратительно чавкало. Лерина перчатка покрылась кровью. МОЕЙ КРОВЬЮ, подумал Антон.
Умом Антон понимал, что это всего лишь тело, тело, которое он позаимствовал на одни день, на этот день, и когда день закончится, он заснет, и проснется, и возьмет другое тело, и что эта боль и эта кровь сейчас, только сейчас, временно, и что это не его боль, а боль этого тела, и что он, Антон - это не это тело, на самом деле. Он понимал все это умом, но не сердцем. Каждый удар Леры бил не по телу, каждый ее удар бил по душе.
Лера наконец закончила экзекуцию.
- Ну что, герой? Теперь мы квиты. Око за око. Начнем все сначала, так ты кажется предлагал? - Лера смотрела на Антона и ждала ответа.
Волна горячей жаркой ненависти поднялась из живота Антона - его живота, истерзанного в кровь! - прошла по сердцу, опалила горло, и выплеснулась словами:
- Сука! Я тебя достану!
Антон дернул головой и лбом ударил Леру по лицу. Лера вскрикнула и отшатнулась. Скула ее была разбита. Она поднесла руку к щеке, потрогала ее и посмотрела на кровь на своих пальцах. Глаза ее остекленели.
Лера вытянула из-за пояса одного из амбалов тяжелый молот, и крикнула дрожащим от ярости голосом "На землю его! " Антона кинули на землю, и тут же тяжелый удар обрушился ему между лопаток. Что-то треснуло, и Антон перестал ощущать свое тело. Все оно как-то онемело.
Видимо это было и к лучшему, потому что Лера продолжала бить, по рукам, по ногам, Антон не чувствовал ничего, но слышала тяжелое дыхание и хаканье Леры, и противные чавкающие удары, и видел черные брызги крови, разлетающиеся вокруг, и наконец амбалы схватили Леру и с трудом оттащили ее от Антона, и пытались отнять у нее молот, она не хотела отпускать его, и толкнула одного из амбалов плечом, тот отлетел в сторону, второй отпустил ее и закричал ей в лицо "Ну все, все уже, ну сама посмотри ". Лера посмотрела на Антона и бросила молот.
Антон не мог двигаться, вообще. Чувство тела медленно возвращалось к нему, вместе с дикой, невероятной болью. Два кожаных сапога подошли к его лицу, и носок одного из них повернул голову Антона. Лера присела на корточки.
- Ну что вы за народ такой, мужики? Вчера же по твой вине, только по твой, меня так же отделали. Так что я только плачу тебе той же монетой, бэйби. Не принимай это близко к сердцу. И еще раз я спрошу у тебя - ты хочешь извиниться и начать все сначала?
Сил говорить не было, но Лера все поняла по глазам Антона. Она пожала плечами, повернулась и ушла.
Боль была дикой. Антон попытался застонать, но не смог. Только одно чувство осталось в Антоне, помимо все возрастающей боли - ненависть. И ненависть его росла вместе с болью. Антон подумал, что сейчас, только эта ненависть не дает ему умереть. Если он отпустит ее, то тут же умрет. И боль тут же уйдет. Но как же он может простить то, что она сейчас сделала с его телом? Как?
Не забуду, не прощу, подумал Антон. Сука, сука, сука, я тебя достану. Достану. Сука. Достану. Скосив глаз, он увидел свою сломанную руку, висевшую как тряпку, неестественно плоскую, вывернутую в локте, и в плече, с белыми сколами костей, покрывавшимися красной кровью, тут же черневшей на воздухе. Ему стало окончательно плохо. Сил больше не было. Конец, спокойно подумал Антон. Глаза его стали закрываться. "Я тебя достану, сука", - сделав неимоверное усилие, с последним выдохом прошептал наконец Антон, выплевывая слова пополам с кровью, пополам с болью, и мир вокруг окончательно погас.
Глава 5. Третья встреча с Лерой.
Болело все тело, особенно живот. Антон повернулся на бок и скрючился. Стало немного легче. Но заснуть снова не получалось. Ладно. Тогда он повернулся на спину и открыл глаза; медленно, глаза сфокусировались на знакомой надписи на потолке:
Д О Т А 3
Память неумолимо возвращалась. Антон не хотел вспоминать. Антон хотел закрыть глаза и проснуться от этого сна. Но у него не было выбора. Или был?
Он встал и обвел глазами круглую стену. Двери, двери. Столько много вариантов - выбирай, не хочу! Проблема была в том, что Антон не хотел выбирать. Но, у него не было выбора. Игра слов, черт бы ее побрал, даже здесь - игра. А ему нужна дверь, которой здесь нет. Дверь с надписью "Выход". Или, может, дверь с надписью "Месть"?
Антон встал и пошел вдоль стены, останавливаясь перед каждой дверью. Лев. Эта дверь знакома и привычна. Но нет, не на этот раз.
Лира. Никогда больше не буду выбирать женщин. Слезы, сопли, слюни. Нет уж.
Омни. Ну и что ты смотришь на меня, как будто что-то знаешь такое, что я не знаю? Молчишь? Наверно, знаешь. Наверно, хочешь, чтобы я тоже сел в позу лотоса и осознал, что я не принадлежу миру Доты. Но как же тогда, я уйду и оставлю незаконченным то что я здесь начал? Не люблю оставлять неоконченные дела. Нет.
Следующая дверь. Сначала Антон подумал было, что на двери ничего нет, так, смутная тень, и почти прошел мимо. Но глаз зацепился за смутный силуэт, и мозг обработал поступившую информацию с секундной задержкой. Антон вернулся и внимательно вгляделся.
Если не приглядываться, то видно лишь смутные тени. Если же долго и внимательно смотреть, зная, что что-то или кто-то там есть... Медленно, сквозь тени и бесформенные пятна, проступает силуэт незаметного человека, со шляпой, надвинутой на глаза, закутанного в плащ, почти невидного, но хищного и опасного. Охотник за головами. Это его боялся Снайпер? Ну, если даже Снайпер его боится, то и Лера должна его бояться.
Антон прислушался к своим ощущениям. Месть и ярость, как две змеи, дремали в его сердце. Почувствовав его внимание, они зашипели и подняли головы. Красная пелена ударила Антону в голову и застлала глаза. Он больше не колебался и шагнул в дверь. Охотник за головами; нет, охотник за одной конкретной головой.