- Бен! – крикнула, - я дома.
Девушка скинула туфли, бросила чемодан в прихожей и прошла на кухню. Бен стоял рядом с плитой с лопаткой в руках в заляпанной чем-то футболке, растрепанный и раскрасневшийся, на сковороде шипели стейки. Совершенно очарованная открывшейся ей картиной, Рей прислонилась к дверному косяку.
- Я не знала, что ты умеешь готовить, - улыбнулась.
- Научился, - пожал плечами Бен, ловко переворачивая мясо, - и неплохо.
Он подошел, легко поцеловал девушку в губы, потом в щеку, в висок, в лоб.
- Переодевайся и приходи.
Покачав головой и улыбаясь, Рей направилась в спальню, проходя, через гостиную отметила вазу с ирисами, в спальне ее ждала еще одна. Понюхав цветы, проведя пальцами по лепесткам, Рей заметила под вазой сверток, упакованный в подарочную бумагу, а поверх него – черную бархатную коробочку. Хмыкнув, открыла и ахнула: на черной подкладке лежало кольцо из розового золота с молочно-белым бриллиантом квадратной формы. Подрагивающими пальцами девушка коснулась камня. Хотелось злиться и смеяться одновременно: огранка камня называлась «принцесса». Рей, конечно, запретила Бену называть себя так, но он нашел способ извернуться. Коварно ухмыльнувшись, девушка сказала себе напомнить Бену о том, что его мать вообще-то из древнего аристократического рода, приехавшего сюда с первыми поселенцами, может, даже приложившего руку к основанию Джеймстауна (2).
- Нравится? – раздался сзади голос Бена, заставив Рей подпрыгнуть от неожиданности.
- Ты сумасшедший! Это же баснословные деньги! Просто невероятно, - у Рей перехватило дыхание, когда Соло двинулся на нее, оперся руками на комод, заключая Рей в объятия, словно в ловушку.
- Плевать!
Девушка только головой покачала, а потом протянула Бену коробочку и руку.
- Давай! – сверкнула глазами, - хочу носить его.
Руки мужчины чуть подрагивали, но кольцо скользнуло на палец уверенно. Бен поцеловал костяшку ее пальца, потом руку, запястье, поднялся с поцелуями по предплечью, плечу. И вот уже Рей постанывает, подставляя под поцелуи шею.
- Так соскучился по тебе, - сбивчиво шептал Соло, пока Рей тянула вверх его футболку.
- Меня не было всего-то четыре дня, - фыркнула девушка, крепко целуя мужчину и, наконец, стащила с него футболку.
Дыхание перехватило, они замерли, глядя друг на друга, Рей осторожно коснулась пальцами шрама, что уходил с лица на шею, а потом на грудь, проследила подушечками пальцев, а потом, склонившись, облизала вверх, к губам, которыми снова завладела. Желание горячило тело, туманило разум. Рей полыхала, словно ее всю охватил огонь, грозящий испепелить, если она не получит желаемое, не получит сейчас своего мужчину. Где-то потерялась ее блузка, полетели на пол брюки. Миг, - и она на кровати, выгибается под руками Бена. Соло неспешно провел пальцами по ключицам, сжал грудь, подразнив острые соски. Рей, заведя руки за спину, быстро стянула бюстгальтер, швырнув его куда-то на пол, потянулась к Бену, прижимаясь всем телом, обхватывая его бедрами, досадуя на то, что она в одних кружевных трусиках, а он почему-то еще в домашних штанах, потерлась о него, срывая с губ мужчины рваный вздох. Непослушными руками, мешая друг другу, не желая отрываться друг от друга и досадуя на то, что им приходится это сделать, они, стянули с Бена штаны вместе с нижним бельем. Рей замерла на мгновение, ощущая привычную твердость его члена, упирающегося ей между ног, снова потерлась и поцеловала. Прижимая девушку к себе, Бен прижался влажным поцелуем к ключице, к груди, оставил укус на ребрах, еще один на животе, наконец, медленно, словно издеваясь, словно не видя, как она ерзает, не слыша, как хнычет и просит его: «быстрее, Бен!», стянул с нее трусики, устраиваясь между раздвинутых бедер. А Рей вдруг замерла. Знакомый колкий страх прополз по позвоночнику, словно огромный слизень, заставляя тело напрячься. Тщетно она убеждала себя, что это же Бен, ее любимый Бен, которого она безумно хочет, она не могла отрешиться от тяжести мужского тела, что прижимало ее к кровати. Да, нежно, да, даря острое наслаждение, тепло и нежность, но страх, запрятанный в подсознании, заставил замереть, закрыть глаза, вцепиться сильнее в плечи мужчины вовсе не от страсти.
- Рей? – Бен тут же почувствовал перемену в ее настроении, голос его звучал обеспокоено. Он нежно коснулся ее щеки, - Рей, открой глаза, посмотри на меня. Рей, - звал Соло, целуя губы, шею, грудь, - Рей, моя сладкая девочка, моя любимая, родная. Рей.
Она, наконец, распахнула глаза, чтобы задохнуться от его взгляда, в котором смешались нежность и вина, отчаяние, от которого девушке стало совсем дурно.
- Если ты не хочешь, - начал Бен.
- Нет! – почти в панике выкрикнула Рей, - я хочу тебя, но я, - от растерянности слезы выступили на глазах, - я…
Бен закусил губу, посмотрел пристально, словно принимал какое-то решение, а потом резко перекатился на спину и убрал руки. Охнув, Рей уперлась руками в его грудь, оседлав живот.
- Давай, - глаза Бена горели огнем, - делай все так, как тебе нравится.
Рей заморгала часто-часто, а потом вдохнула полной грудью, ей стало так легко. Опустившись ниже, она поцеловала мужчину, а потом, обхватив его член, направила в себя. Охнула, скользя вниз, насаживаясь, морщась от легкой боли.
- Соло, ты, кажется, стал еще больше, - пошутила, выгнув спину и уперевшись коленями в кровать.
В ответ на это Бен усмехнулся.
- Уверен: ты сумеешь с этим справиться, - произнес хрипло.
Рей двинулась вверх и вниз, вперед и назад, чувствуя восхитительное давление на внутренние стенки, стирая с губ Бена усмешку, снова качнулась, и снова, и снова, ловя свой ритм, прикрыла глаза, слушая хриплое дыхание Бена, его стоны, замедлялась, желая продлить момент, но понимала, что не продержится долго. Движения становились все более беспорядочными, в животе скрутилась знакомая огненная спираль, готовая взорваться, разнося искры по всему телу.
- Обними меня, - прошептала Рей.
Бена не надо было просить дважды, он сел, обхватывая Рей, оказался так близко, что Рей чувствовала, как стучит его сердце в унисон с ее.
- Люблю тебя, - Рей беспорядочно поцеловала Бена, - люблю, - почувствовала, как дернулся его член внутри нее, - так люблю, - всхлипнула, чувствуя, как сжимаются мышцы влагалища.
С хриплым стоном, вжимая Рей в себя, Бен кончил, покрывая поцелуями ее лицо, шею, плечи, оставляя укусы и засосы.
Какое-то время они так и сидели, переводя дух, прижимаясь друг к другу, не желая терять драгоценное тепло, Рей перебирала пальцами волосы Бена.
- Ты не открыла свой второй подарок, - хрипло пробормотал Бен ей в шею.
- Мммм? – она поцеловала его в макушку, - и что же там?
Аккуратно ссадив девушку с себя, Бен прошел к комоду и вернулся со свертком в руках. Рей повертела его в руках, а потом разорвала обложку.
- Бен, - прошептала.
- Я заметил, что у тебя ее нет.
Девушка молчала, глядя, как расплываются перед глазами буквы. Да, она не забрала с собой из Сан-Диего «Доводы рассудка». Слишком многое в этой книге будило в ней болезненные воспоминания, один ее вид заставлял сердце неровно стучать, причиняя страдания почти физические. Выкинуть подарок Бена у нее рука не поднялась, но и брать с собой не стала, просто оставила в квартире.
- Разреши, я прочту тебе свой любимый отрывок, - Бен мягко забрал у нее книгу.
- Ты прочел? – удивилась Рей.
- Еще в тюрьме, - отозвался Бен, листая книгу, - вот он: «Я не могу долее слушать Вас в молчании. Я должен Вам отвечать доступными мне средствами. Вы надрываете мне душу. Я раздираем между отчаянием и надеждою. Не говорите же, что я опоздал, что драгоценнейшие чувства Ваши навсегда для меня утрачены. Я предлагаю Вам себя, и сердце мое полно Вами даже более, чем тогда, когда Вы едва не разбили его восемь с половиной лет тому назад. Не говорите, что мужчина забывает скорее, что любовь его скорее вянет и гибнет. Я никого, кроме Вас, не любил. Да, я мог быть несправедлив, нетерпелив и обидчив, но никогда я не был неверен. Лишь ради Вас одной приехал я в Бат. Я думаю только о Вас. Неужто Вы не заметили? Неужто не угадали моих мечтаний? Я и девяти дней не ждал бы, умей я читать в вашем сердце, как Вы, полагаю, умели читать в моем. Мне трудно писать. Всякий миг я слышу слова Ваши, которые переполняют, одолевают меня. Вот Вы понижаете голос, но я слышу нотки его и тогда, когда они недоступны для любого другого слуха. Слишком добрая! Слишком прекрасная! Вы справедливы к нам. Вы верите, что мужское сердце способно на верную любовь».